их организацией был урегулирован. Лидер отряда, некто с позывным «Сармат», признался, что генерал таким образом мстит мне за гибель двух своих офицеров.
На этих словах я закончил свой рассказ, после чего над столом на десяток секунд повисла пауза.
— Что скажете на это, Олег Валерьевич? — нарушил тишину император, обращаясь к Зимину.
Генерал слегка нахмурился, его взгляд был сосредоточен, лицо бесстрастно.
— Скажу, что никаких подобных приказов я Сармату и его людям не отдавал. Это не мои люди, — спокойно ответил он. — Что касается моих офицеров, то они нарушили ряд должностных инструкций. Убивать их я не собирался — у нас не те методы. Но и оплакивать тоже не буду. Каждый из них знал, на какой риск шёл.
— То есть, хотите сказать, что эта группа наёмников не имеет отношения к вашей ЧВК? — поднял бровь я, не сводя с него взгляда.
— Имеет, точнее, имела когда-то, — не стал отрицать Зимин, продолжая спокойно отвечать на вопросы. — Задолго до того, как вы их устранили, они покинули нашу компанию. Надо сказать, что в нашей сфере люди очень долго поддерживают контакты, и полагаю, с убитыми офицерами нашего штаба они находились в деловых, а может даже и дружеских отношениях. Но от меня они уже более года никаких приказов точно не получали. Они поступили на службу к Пожарским как отдельная группа наёмников, никак не относящаяся к нашей организации.
Я задумался, осознавая, что ситуация приобретает неожиданный поворот. Жизнь давно научила меня, что никому нельзя верить на слово. Но генерал не походил на лжеца. Его слова звучали убедительно, и в них не ощущалось фальши.
— Возникает ситуация, когда становится ясно, что обманул вас, Алексей Михайлович, один из двух людей, — произнёс император, его голос был холоден и требователен. — Один сидит здесь, живой, а второй, вероятно, «откровенничал» перед смертью.
— Думаю, несложно догадаться, кому нечего было терять, — буркнул Зимин, недовольно уставившись перед собой.
Над столом повисла тишина. Взгляды всех присутствующих были устремлены на меня. Ощущение осознания собственной глупости и неправоты нахлынуло с удвоенной силой. Этот ублюдок по кличке Сармат, лишённый обеих рук к моменту допроса, действительно мог позволить себе нести любую чушь — жить он более не собирался. Стоит отдать должное этому мерзавцу: даже умирая, он сумел создать мне немало проблем.
Из ситуации требовалось найти выход. Внутри меня кипел гнев на самого себя, и приходилось немало сдерживаться, чтобы не дать эмоциям взять верх.
— Полагаю, поклясться в том, что к группе Сармата и их покушению на мою жизнь вы и ваша ЧВК в нынешнем составе не имеете никакого отношения, для вас не составит труда, — спокойно и сосредоточенно произнёс я, подняв взгляд на генерала.
— Да, не составит. Клянусь, — без колебаний ответил Олег Валерьевич. Его глаза встретились с моими, и в них не было ни тени лжи.
Мне оставалось лишь тяжело выдохнуть, подавляя очередную волну раздражения.
— В таком случае, выходит, что я действительно, эм… погорячился, уничтожив ваш дом и обрушив на вас серьёзные неприятности, — произнёс я, стараясь сохранить внешнее спокойствие, хотя внутри всё ещё бушевал шторм эмоций.
— Отрадно, что вы смогли это признать, — бросил генерал, переводя взгляд на императора. Его лицо оставалось непроницаемым.
Я сглотнул, понимая, что дальнейший разговор неизбежно перейдёт к обсуждению действий, которые мне придётся предпринять, чтобы компенсировать причинённый ущерб.
— Полагаю, самое время обсудить шаги с моей стороны, которые нивелируют нанесённый вам урон, — медленно произнёс я, всё ещё мысленно находясь в шоке от того, как грубо позволил себе ошибиться.
Ведь это было элементарно! С чего вдруг погибающий наёмник должен был говорить мне правду, а я ему слепо верить?
Сдержанный, но настойчивый взгляд императора оставался на мне, словно предостерегая от будущих ошибок.
— Олег Валерьевич, поделитесь с нами, как вы видите разрешение этой ситуации? — произнёс Романов, повернувшись в сторону Зимина.
Генерал откинулся на спинку кресла, на мгновение задумавшись.
— Учитывая, что несмотря на ваш гнев на меня, Алексей Михайлович, вы проявили благородство и позаботились об эвакуации моей семьи, мне будет достаточно извинений и нового дома. Или суммы, которая покроет строительство и мелкие издержки ситуации, — ответил Зимин спокойным и взвешенным голосом.
Взгляд императора вновь перевёлся на меня. Создавалось впечатление, что монарх с огромным интересом наблюдает за моим поведением во время стресса, отмечая для себя различные нюансы и мелочи.
— Извинения должны быть личными или публичными? — оглядев Зимина, произнёс я, уже заметно успокоившись.
— Самые обычные, — повёл плечом генерал, явно не желающий раздувать конфликт.
Учитывая произошедшее, требования Зимина были более чем скромными. Я коротко кивнул, давая согласие и одновременно отмечая, что этот жизненный урок мне обошёлся довольно легко.
После того как разговор с Зиминым был завершен, а все нюансы оговорены, Романов попрощался с генералом, в то время как меня никто никуда отпускать пока не спешил.
Пока слуги убирали лишнее со стола и разливали напитки, я невольно размышлял о том, насколько Олег Валерьевич для Романовых важная персона, раз его проблемы решаются на самом высоком уровне. Впрочем, то же самое, по коротким итогам текущего дня, можно было бы сказать и обо мне самом. Не будь я зачем-то так нужен императору, вряд ли бы они стали тратить на меня столько времени.
— В общем, Алексей, продуктивно мы с тобой сегодня побеседовали. Вопреки окружающим тебя слухам, парень ты весьма адекватный, рассудительный и благородный, — медленно начал Романов, едва слуги покинули зал. — Прежде чем наша встреча закончится, у меня к тебе осталось только два вопроса, — на этих словах в глаза монарха блеснул странный огонёк, а губы едва заметно, буквально на мгновение, попытались отразить улыбку. — Первый: когда ты и твои люди покинут территорию моего дворца? И второй: что тебе известно о недавней атаке демонов на центральный офис имперской службы безопасности?
* * *
День спустя
Я неспешно шагал по коридорам университета, невольно размышляя о череде случившихся со мной за последние дни событий. Виктория шла рядом, держа небольшую дистанцию. Её взгляд был отстранённым и, подобно моему, устремлённым в глубину собственных мыслей.
На лицах встречавшихся нам студентов читалось удивление, смешанное с недоумением. Разговоры вокруг при нашем появлении стихали, шёпот сменялся настороженными взглядами. Их действительно можно было понять — скажи мне месяц назад, что мы со Светлицкой будем вместе ходить на занятия, я бы первым засмеялся. Так что тем для разговоров и сплетен обществу мы подкинули немало.
Войдя в аудиторию и заняв своё привычное место за одной из парт, я неспешно раскрыл планшет и уставился на экран, немного
