живу, но как же я несчастен днем!Проснулся в темноте – это всего лишь сон.Мне не нужна реальность, обрати на меня взор,Детка, да, я даю слово, без тебя я, будто сломан.Уснул бы навсегда, твои глаза увидев снова.GONE.fludd Проснулся в темноте
Первая неделя в больнице была для Громова одной из самых тяжелых если не за всю жизнь, то точно за последние несколько лет. Однако были и приятные моменты, которые помогали держаться и окончательно не впадать в уныние.
Само нахождение в палате для Ильи, который за всю свою жизнь впервые попал в больницу, было огромным стрессом. До этого момента у него всегда получалось выходить целым и невредимым из любых передряг. В детские и подростковые годы Илья никогда ничего не ломал, по крайней мере себе. Да и болел он крайне редко, мог разве что подхватить сезонную простуду и легко перенести ее на ногах, если не измерял температуру и не видел самые страшные для любого мужчины цифры на градуснике: 37,2. Пока Илья не знал, что у него температура, чувствовал себя замечательно, но стоило приоткрыть завесу тайны, как эти 0,6 градуса разницы, которые никак глобально не влияли на его здоровье, ударяли по нему так, что он не мог встать с кровати.
О том, что отправил обоих своих родителей домой, утверждая, что не нуждается в их помощи, Илья пожалел уже в тот момент, когда Вера уехала из больницы. Время посещения уже давно подошло к концу, но знакомая медсестра не спешила ее выгонять. Некоторые правила все же можно было немного нарушить. Илья полушутя-полусерьезно предложил Вере остаться на ночь, чтобы лежать на соседних кроватях и болтать до утра. Зря, что ли, палата пустует? Но как бы Вера ни хотела согласиться, ей нужно было с утра на пары, о чем Илья не знал и не должен был узнать. Так что она сказала, что ее дома ждут родители, и поехала к себе в общагу, где ее ждала Настя. Илья хотел ей вызвать такси, но она сказала, что уже вызвала его. Уже через пару минут после ухода посетительницы к Илье пришло ощущение, что Вера всего лишь его выдумка. Кто знает, может, в момент аварии он ударился головой? Громов взял телефон и написал Вере, что уже соскучился и ждет, когда она снова придет к нему. Ответ не заставил себя долго ждать.
«Все же не выдумал», – с облегчением подумал Илья, дождался, пока Вера отпишется ему, что в целости и сохранности добралась до дома, и уснул, хотя хотел бы увидеть какое-нибудь фото в подтверждение того, что она действительно в своей комнате, чтобы лишний раз убедиться, во-первых, в реальности Веры, а во-вторых, что она в безопасности. Но просить его не стал, а то подумает еще, что он извращенец какой-то из разряда «в душ – и без меня?».
Он понял, что очень сильно переоценил свои силы и во время нахождения в палате хотел только, чтобы его одинокий больничный кошмар поскорее закончился. Когда рядом кто-то был, было гораздо легче смириться со своим положением. Родители, Макар, Соня и Вера помогали отвлечься от обстоятельств и последствий аварии. Каждый день к нему кто-то приезжал, как будто его друзья и новая знакомая составили своеобразный график дежурств около его больничной постели. Илья понимал, что это предположение вряд ли бы оказалось правдивым и то, что Макар и Соня так еще и не столкнулись с Верой, было чистой случайностью. В их присутствии он не мог себе позволить жалеть себя даже в мыслях. Хотя и получалось так, что Громов проводил больше времени с кем-то, чем один, он все равно слишком зацикливался на моментах, когда никого рядом не было.
Благодаря сильным обезболивающим от боли в ноге остались лишь воспоминания и небольшие неприятные ощущения, которые можно было с легкостью перетерпеть. Несмотря на объяснения нового лечащего врача, Илья так и не смог понять, почему он уже сейчас не может встать и начать ходить, хотя бы на костылях, раз гипса и других видимых последствий проведенной операции, кроме швов и пластырей, нет. Громов верил только в то, что видел, так что слова о штифтах в его бедренной кости, не подкрепленные рентгеном или другими вещественными доказательствами, не воспринимал всерьез. Он никогда бы не подумал, что возможности встать с кровати, ходить, бегать и играть в баскетбол ему будет так не хватать. Илья понимал, что у него с врачом и медсестрами одна цель, но все же ужасно злился на них из-за того, что они ограничивают этим дурацким строгим постельным режимом его свободу передвижений. Отлично он себя чувствует! От-лич-но! Все его проблемы от того, что ему не дают встать! Кроме того, ему нестерпимо хотелось курить, но он не мог не то что выйти во двор больницы и спрятаться от персонала где-нибудь за углом с другими пациентами, но и просто добраться до подоконника, чтобы покурить в открытое окно. Да и кто бы ему привез сигареты? Не просить о таком одолжении Веру ума у него не хватило, из-за чего он уже успел выслушать целую лекцию о вреде курения, а выслушивать вторую, но уже от друзей, ему совершенно не хотелось. Макар с Соней явно разделяли взгляды новой подруги Ильи. От скуки и желания приблизить момент своей выписки Громов научился засыпать в любой момент дня и ночи. Ему казалось, что последний раз он столько спал только в глубоком детстве, когда все, что могут дети, – есть, плакать и какать.
Единственным человеком, кому бы мог пожаловаться Илья на все невзгоды (но все же кроме отсутствия возможности покурить) и при этом не почувствовать себя каким-то слабаком, была его мама. Он честно сдерживал обещание, которое дал отцу, и ежедневно отзванивался обоим родителям. Отцу на все расспросы о новом враче (не позволяет ли он себе такое же поведение, что и предыдущий), Илья неизменно отвечал, что все в порядке. Мама же не знала о произошедшем инциденте, ведь первого врача Ильи она так и не застала, а ее мальчики решили не посвящать ее в больничные передряги, чтобы она не переживала лишний раз.
– Ты точно там справляешься? – в сто пятьсот миллионный раз спросила Анна Александровна.
– Да, мам, ко мне время от времени заглядывает самая лучшая медсестра, – улыбнулся Илья при одной только мысли о Вере.
– Говоришь так, будто влюбился.
– Так и есть.
– Надеюсь, твоя медсестра не окажется старше меня! – посмеялась женщина.
– Что? Нет! Помнишь, я тебе рассказывал о девушке, которую искал?
– Такое забудешь. Нашел все-таки ее?
– Да! Ты была права, Вера – медсестра из приемного отделения.
– Тебе нужно чаще слушать меня. Мать фигни не скажет. Ну что я могу сказать, совет да любовь, жду вас в гости!
– Ну мам, – ответил Илья, растягивая последнюю гласную.
– Что «мам»? Я тебе уже двадцать лет мама. Но если узнаю, что ты и ее обидел, как Еву, берегись! Я отцу говорить ничего не буду – сама тебя прибью! – она старалась звучать грозно, но не получилось.
Все хорошие моменты этой бесконечно долгой недели были связаны с его посетителями. В пятницу после пар заглянули Макар и Сонечка, принесли свежие новости.
– Ко мне сегодня подходил Михалыч, просил вернуться в команду, даже не знаю, что ответить. Что думаешь?
– Я ему уже сказала соглашаться, но он меня не хочет слушать!
– Я согласен с Соней, возвращайся. – Илья полусидел в кровати и был опечален тем, что дорога в спорт для него уже закрыта, пусть хотя бы у одного из них все сложится. – Выиграешь Михалычу матч, и он тебя на руках носить будет.
– Но он тебя выгнал, – возмутился Макар.
– Ну да, фигово вышло, но я уже даже если и захочу, не вернусь, так что тебе в любом случае без меня играть.
– Но я не хочу играть без тебя. – На самом деле Макар переживал, что без лучшего друга станет никем на площадке, всех разочарует и подведет команду. Не нужно было быть мегамозгом, чтобы понять, какие надежды на него возлагали.
– Не дури, а то сейчас в этой палате количество дураков на квадратный метр зашкаливать будет. Дерзай, вон какая у тебя группа поддержки, с такой победа обеспечена, – кивнул Илья в сторону Сонечки.
– Ну ладно… – Макар все еще сомневался в своих силах, но решил, что каждый раз, когда на матчи будет приходить Соня, будет играть как в последний.
Вера старалась изо всех сил поддерживать свою несколько измененную легенду, согласно которой она не стала
