глаза. После этого он в наглую «уставился» на капитана Свиридова:
— Товарищ капитан, может мне лучше раздеться?
— Это еще зачем? — не понял Свиридов.
— Да было, как-то, в … (Серый вспомнил, что СМЕРШ еще не появился) одном особом отделе меня уже расспрашивали… Просили раздеться. Я разделся и многие вопросы сами по себе отпали.
— Не надо раздеваться. Про все твои ранения мне известно из справки 2772 госпиталя города Пензы, откуда ты благополучно сбежал. А зачем сбежал?
«Значит, угадал, особый отдел…» — про себя подумал Серый, а в слух ответил:
— А чтоб в детдом не отправили…
— Судя по справке, у тебя на гимнастерке должно быть, как минимум, 5 нашивок: 2–3 золотых и 2–3 красных. А может и больше. Почему их нет?
— А потому и нет, что смотрят на тебя, как на маленького ребенка, который пальчик обжог. Бесят эти жалостливые взгляды…
— А награды почему не носишь? — поинтересовался Шарабарин. Самое смешное, что их у тебя больше, чем у многих бойцов бригады.
Серега пожал плечами.
— А танк с Ильей подбивали у Тингуты? — не успокаивался Свиридов.
— А что было делать? Фриц прет, а у орудия всех поубивало. Вот с Илюхой, простите, с Фроловым, решили стрелять по танку, у Фролова был опыт, только прицел у пушки был разбит…
— И что? Попали?
— Илюха через ствол. Прямой наводкой стрелял, с седьмого или восьмого снаряда подожгли…
— А Фролова давно знаешь? Как он парень, наш — советский?
— Чего за вопрос, товарищ капитан? — удивился Серега. — Наш «в доску»! А знаю я его, с момента, как нас вывозили на «большую землю» из партизанского соединения…
— Вот скажи, Сережа, ты весь пораненный, награжден орденом, медалями, а врешь! Не вывозили вас из партизанского края самолетом, — негодовал особист. — А вот ты знаешь, что Фролов Илья признался, что несколько раз был в плену?
— Ну и что? Я тоже к фашистам в лапы попадал… А хотите, я вам расскажу, как он первый раз в плен попал? — у Сереги от обиды и нахлынувших воспоминаний задрожали губы. — Он был юнгой на БК-13 Пинской флотилии. Его списали на берег, но он пошел в бой. Его бронекатер подбили, все его товарищи погибли, а его оставили в живых, только прикрутили колючей проволокой к стволу орудия… И он так стоял насколько дней…
— Хватит Сережа, мы тебе верим — начал Шарабарин.
— А что хватит? А потом, на задании, уже в партизанах, он прикрывал товарища… Илюху травили собаками, потом били так, что он пришел в себя только у деда — знахаря, с переломанными ребрами и спиной с кровавыми отметинами… Что с ним не так? Чем еще доказывать, что он никакой не предатель? Вы ведь это хотите от меня услышать?
Внезапно Сережка зарыдал:
— Лучше скажите: где ребята? — всхлипывая, попросил он.
Все ожидали офицеры, кроме этой концовки, сидели ошарашенный. Первым пришел в себя бывший учитель, капитан Свиридов. Он встал, налил в кружку воды, подошел к Сереге, дал выпить, а сам сел рядом, приобнял за плечо:
— На, попей… Илья от нас ушел, где он, мы не знаем, а вот Никита… Крепись, Никита сильно застудился и умер в госпитале…
Особист ждал продолжения истерики, только мальчишка отреагировал на все по-другому:
— Я их все равно найду, — Серый вытер заплаканные глаза. — Все равно найду — живых…
Через несколько дней Серега стоял перед строем 154 бригады.
— Вот бойцы! — начал майор Мальчевский. — Вот такие вот мальчишки, во время тяжелейших боев под Тингутой, неисправным орудием ухитрились подбить танк! А знаете сколько раз он был ранен? Несколько раз в партизанах, и сейчас недавно вернулся из госпиталя после тяжелого ранения. И это его третья награда! Третья!!!
Указом Президиума Верховного Совета СССР, за проявленное в боях с немецко — фашистскими захватчиками мужество и героизм медалью «За отвагу» награждается краснофлотец Партизанов, Сергей Алексеевич!
Комбриг крепко пожал Сереге руку, а потом крепко обнял и расцеловал. А потом дал коробочку с медалью…
Серый, красный как рак от этих «телячьих нежностей», повернулся к строю:
— Служу Советскому Союзу! — и хотел было уже идти в строй, как майор Мальчевский положил ему руку на плечо — развернул к себе:
— Погоди, — произнес он не громко и дал Сереге еще одну коробочку. — Я почему-то уверен, что ты найдешь своих друзей… Вот возьми, это медаль Фролова Ильи. А вот теперь можешь идти.
Через 2 дня Серый отправился обратно в 161 отдельную разведроту. Отправился, заехав в Калач, к капитану Свиридову…
На поиски Ильи.
Сережка приехал в Калач-на-Дону, нашел полуразрушенное здание детского дома, немного побродил по развалинам…
Капитана Свиридова Серый не застал, тот был направлен в какую-то армию то ли Степного, то ли еще какого фронта. Короче: хотел узнать у особиста, что-то новое о ребятах, просто был уверен, что капитан просто так не оставит это, интереснейшее для него (да и для Серого) дела.
В Калаче Серому пришла интересная мысль: если искать Илюху, то нужно будет искать на море, а если на море, то надо пробираться под Новороссийск, в Геленджик…
«Только вот как? Без документов, как Илюха? А получится ли у меня? И я же должен вернуться в 161 отдельную разведроту… Или сбежать? Какая разница, где фашистов бить, а так встречусь с Илюхой!» — думал Серый.
Но все же Сережка решил сперва вернуться в 161-ую, а потом проситься отпустить его в Геленджик.
Сережка прибыл в расположение разведроты, зашел в землянку. Старшина Иванов и разведчики встретили возвратившегося мальчишку как-то странно: разговаривали радовались, хлопали по плечу, но в глаза не смотрели.
— Дядь Петя, — спросил Серый старшину. — Что случилось? Кто-то погиб? Кто?
— Да, сплюнь, Сережа! Погиб! Не погиб никто, просто…
— Что просто?
— Приказ пришел из штаба Армии, мы всей дивизией на переформирование, а тебя в тыл отправляют… Ты сейчас отдохни, поешь, сейчас кликну, тебе каши принесут, а завтра, с утреца, собирай вещи и в штаб дивизии. Я доложу,
