была не Сеффи. Я была Ридан, девушка, которая ничего не опасалась и ни перед чем не останавливалась. Девушка, которой нечего было ждать и нечего терять. Я оторвалась по полной. Когда песня закончилась, толпа орала так, что у меня в ушах звенело. Нас обожали. «Дурная башка» была той самой песней, с которой надо было начинать. Популярная, быстрая, ритмичная танцевальная мелодия, от которой никто не мог усидеть на месте. Мы завели толпу именно так, как хотели.
— Еще хотите? — закричала я.
— Да-а! — завизжали в ответ.
— Еще хотите, говорю?!
— Да-а-а-а-а!
Тут впервые за вечер улыбка сошла с моего лица.
— Ну что, обломитесь, — сказала я.
Вопли толпы сменились растерянным ропотом. И огорошены были не только зрители. Мне удалось завладеть еще и вниманием Джексона, Носорога и Сонни.
— Когда мы пришли сюда сегодня, мы собирались спеть целую кучу песен, каждая круче и веселее той, которую мы только что исполнили, — сказала я в микрофон. — Но нас не впустили в парадную дверь. Нам велели зайти с черного хода. Ну что ж, если мы недостойны входить в ту же дверь, что и вы, мы, само собой, недостойны и петь для вас. Так что пока-пока, счастливо оставаться.
И я двинулась со сцены. Но тут вспомнила кое-что еще и вернулась к микрофону:
— Похоже, вы сегодня вообще остались без живой музыки, потому что вторая группа так возмутилась, когда увидела, как с нами обошлись, что уже уехала.
И на этот раз я ушла окончательно. Джексону с ребятами ничего не оставалось, кроме как последовать за мной. В ошарашенной тишине послышались первые свистки. Но даже если только кто-то один из всей толпы понял, что я сказала, дело того стоило.
— Чтоб тебе пусто было! Что ты устроила? — спросил Джексон. — Нам еще не заплатили.
— Еще как заплатили. — Я помахала всеми деньгами, которые дал мне этот лощеный мерзавец Косслик. Порылась в кармане и достала и свою «премию» тоже. — Держи-ка, Сонни. Думаю, у тебя никто ничего не отнимет, если ты сам не захочешь отдать.
Я протянула ему деньги. Он тут же затолкал их в карман штанов.
— Ну, пошли? — улыбнулась я.
Носорог, Джексон и Сонни вытаращились на меня. Зато все следы презрения как ветром сдуло. Так-то лучше!
— Я понимаю, мальчики, я для вас все равно что пакет чипсов, но или мы все входим в одну дверь, или никуда не идем. Заметано?
— Заметано! — обрадованно закивал Сонни.
Снаружи свист и улюлюканье звучали почти так же громко, как раньше приветственные крики и хлопки.
— Надо уносить ноги, пока…
Но договорить я не успела.
— Что за игры вы тут затеяли? — К нам приближался мистер Косслик со своими няньками-тяжеловесами.
— Мы ни во что не играем, — сказала я ему.
— Сука! Я тебе заплатил за выступление! — Мистер Косслик буравил меня свирепым взглядом.
— Мы выступили. Спели одну песню, так что со своей стороны мы договор соблюдаем, — возразила я.
— Верните деньги. — Мистер Косслик помахал одному из громил.
— Я бы на вашем месте остереглась, — предупредила я его, поскольку Сонни уже задвигал меня за спину от греха подальше.
— А ты и не на моем месте, любительница пустышек, — зашипел на меня Косслик. — Я с тобой лично разберусь, не откажу себе в удовольствии.
— Только попробуйте, — с вызовом сказала я. — На самом деле меня зовут Персефона Хэдли, мой папа — Камаль Хэдли, заместитель премьер-министра. И даю вам честное слово, если вы кому-нибудь из нас хотя бы ноготь сломаете, все будете болтаться на веревке еще до выходных. Так что только попробуйте.
Громила косился на мистера Косслика — ждал команды. Мистер Косслик все смотрел на меня. Я в ответ глядела ему прямо в глаза. Он решил, что я не блефую.
— Отпустите их, — велел он подручным. А потом повернулся ко мне: — И чтоб твоей ноги в моем клубе не было.
— Не волнуйтесь, мы, «Мошки», слишком хороши для вашего болота, — отозвалась я.
— Вам это с рук не сойдет! — крикнул нам вслед мистер Косслик. — Особенно вам, мисс Хэдли.
— Ой, я вся дрожу, — презрительно бросила я через плечо, и мы закрылись в гримерке.
Но вот что самое странное: внутри у меня и правда все дрожало.
Мы собрали пожитки и ушли — через сцену и через парадную дверь. И хотя нам вслед свистели и показывали разные жесты, никто даже не попытался нас остановить. Должна сказать, я даже слышала два-три искренних хлопка. Два-три.
Никто ничего не говорил. Как будто мы все и не дышали, пока не вышли из клуба. И только когда мы очутились на улице и зашагали к фургону, припаркованному у служебного входа, мы все вдруг расхохотались — по большей части от облегчения.
— Господи боже мой, я уж думала, мы трупы, — призналась я.
— Мой папочка — зам премьер-министра! — передразнил меня Сонни. — А ты вроде не хотела, чтобы знали, кто ты такая.
— Не хотела и не хочу, — я пожала плечами. — Но еще я не хочу, чтобы мне башку оторвали, — нетушки! Сонни, не забудь, четверть денег у тебя в кармане — моя.
— Не забуду, — ухмыльнулся Сонни.
— А что, твой папа и правда примчался бы тебя спасать? — спросил Джексон.
— Смеешься? — горько ответила я. — Он, наверное, подержал бы им пальто.
Я повернулась к Носорогу, который почти ничего не говорил. Моя улыбка осталась без ответа, ну и ладно. Носорог по-прежнему не понимал, как ко мне относиться, но я хотя бы перестала быть врагом общества номер один. Может быть, номер два или номер три.
— Кажется, Сеффи, я тебя недооценивал, — признался Сонни.
Я понимала, что в его устах это комплимент. Но не ответила. Это было лишнее.
Я уже говорила — больше никто на свете не посмеет сделать из меня дуру.
Глава 36 ∘ Джуд
В эти выходные я не делал абсолютно ничего. Просто торчал у себя в квартире, смотрел ящик, ел и строил планы. Теперь первым пунктом в списке моих приоритетов снова значился Эндрю Дорн, предатель в ОО. Деньги у меня есть. Осталось сообразить, как до него добраться. У меня еще есть друзья в некоторых ячейках ОО. Друзья, которые ради меня рискнут чем угодно. И еще кое-кто, кто готов рискнуть, если хорошо заплатить. Я хочу подобраться к Эндрю Дорну как можно ближе. Я хочу быть тем, кто заставит его заплатить за все.
Хочу и стану.
Начинаются новости. Неужели уже так поздно? Но я не хочу больше смотреть новости. Вечно одно и то же, одно
