Тогда из воображаемых пулемётов вырывались с огромной частотой морозные воздушные потоки, что решетили пирата, раскалывая его замороженную кожу, затем плоть, пока лёд не добирался до костей. "Ну и отдача, да! Выкуси!" — Сказал Дзин, когда заметил, как тяжело ему стоять с такой скорострельностью на одном месте. И когда от Генри остался скелет с обрывками плоти и одежды, Дзин выставил руки винтовкой и одним невероятно мощным воздушным потоком отправил этот труп уродца на ногах в полёт, разбив его телом даже толстые стены особняка — тёуган вышвырнул его куда подальше с Ламмеры. "Катись отсюда!" — победно прокричал Дзин и прыгнул от радости, пока пираты и повстанцы ужасались силе войдерума, но, тем не менее, делили ликование вместе с героями!
— Теперь я тебя спас, Мари! — восторженно и с такой тёплой улыбкой сказал Дзин, что на лицах Мариам и Базиля выражение счастья само собой стало вырисовываться.
— Да, Дзин, мы победили, ты хорошенько его побил. — со слезами счастья ответила Мари, пока обрабатывала рану Малике.
— Всё кончено, Эксодий. Мы смогли… — не мог поверить Базиль, проговаривая мысли вслух от радости, однако всё и в самом деле закончилось, ибо капитан Генри Эвери, Узурпатор Турнадау, побеждён!
Глава 31 "Фестиваль белого крокодила!"
Третья клановая война окончилась победой Летучего Фрегата: Генри Эвери убит, а пиратский клан Турнадау распался; из-за того, что Мариам не захотела быть сильно причастной к политике, она дала своё согласие на то, чтобы новым правителем Лакшата стал Базиль, а сама в будущем отправилась жить спокойной жизнью в Суру; Малика выжила и получила прощение от детей, после чего помогла новому правителю с постепенными реформами против рабовладельческой политики. После успешного восстания, Пэйт Кно вместе с рабами из Фаросы вернулся на родину. Кланы Айтилла и Лакшата не стали бороться с садасиизмом, приняв религиозную терпимость. Так градус разногласий в Айтилла среди религиозной общины спал на нет, а выживший Субхути Бхат дал клятву верности новому султану. И когда всё внутри Лакшата было налажено, Базиль Лакшата, Эксодий Айтилла и Ву Перо объединили кланы в единое государство под названием Союз Ламмеры. Пираты Турнадау, оставшиеся без достойного лидера и покровительства Малики, получили возможность от Союза Ламмеры встать на государственную морскую службу, после чего столица пиратского клана вместе со всеми подконтрольными поселениями стала частью Союза Ламмеры, а во главе этого портового города встал губернатор Татис, что раньше был старпомом на корабле Генри Эвери.
На следующий день после битвы во дворце все смогли залечить свои раны, а Малика избавилась от напряжения в народе, оповестив их о том, что наследники вернулись на родину. И даже те малочисленные аристократы, что негативно восприняли то, что потомок Ракеша жив, отринули своё недовольство благодаря огромному доверию Малике Лакшата, и несогласные сумели принять Базиля как законного наследника.
Фестиваль белого крокодила кончился для знати и теперь, на второй его день, началось шествие хоть и на поражённых снарядами, но всё ещё оживлённых улицах, где каждый человек ждал этого праздника и искренне радовался. На улицах появились лавки со сладостями, фигурками из глины и золотыми украшениями белого крокодила, символа процветания Лакшата. Счастливые дети подзывали родителей пойти на шоу скульпторов, где войдеры земли в мгновение ока выбивали разнообразные фигуры и красивые статуи. У фонтанов проходили цветочные шоу, где весёлые музыканты и прекрасные танцовщицы, изящно и свободно двигая телом, делились с проходимцами праздничным настроением, после чего каждый зритель бросал лепестки лакши в воду и загадывал желание. А в некоторых больших театрах особо именитые певцы и труппы развлекали огромную публику фееричными выступлениями. Казалось, в каждом уголке Лакшата царило веселье, и наши герои решили в скором времени созвать всех своих приятелей на этот прекрасный праздник, чтобы вместе отметить освобождение Ламмеры.
Когда все явились в столицу, на открытом воздухе за длинным столом сидели и вели бурную беседу с бокалом вина в руке: Мариам, Базиль, Дзин, Эксодий, Ланс, Эйлин, Малика, Ву Перо, Иоки, Ринго, Субхути, Вирма, Ева, Майра, Алмади и даже Пинг Пан, что в слезах говорил брату:
— Всё, вот и всё! Мой братишка теперь народный герой, что делать? Кто-нибудь знает, как в такой ситуации поступать? А ведь он даже с собой расчёску не брал…
— А ты взял? — холодно ответил Дзин.
— Какой ужас, забыл. — быстро опомнился Пинг, после чего переключил своё внимание на шандийку, что в столь долгом приключении стала Дзину другом. — Мариам, у тебя ведь брат тоже теперь народный герой, как ты вообще себя чувствуешь? — ощущая, будто Мариам, теперь имеющая такого же важного для страны родственника как Дзин, сможет дать ответ и успокоить волнение, граничащее с великой гордостью за брата. — Как ты вообще? — уже начал тараторить. — Что ощущаешь? Что делать вообще?!
— Ты мне? — удивилась Мариам, пока делала глоток. — Просто гордиться, Пинг, вот и всё. — сказала Мариам, после чего такому ответу обрадовался Базиль.
— И что теперь, Дзин, пойдёшь ещё какую страну спасать? — спросил Пинг, вытирая салфеткой губы.
— Точно! — с улыбкой Дзин взглянул брату в глаза, пока Мариам внимательно вслушивалась. — Я герой, и мне надо спасти Тяньшан!
— Это от кого? — синхронно спросили Мариам и Пинг.
— От тебя, брат! Без меня ты же всех подряд будешь доставать. А корзина с яйцами — штука хрупкая, ха-ха. — повеселел Дзин, впервые сумев подколоть Пинга.
— О! Да я только рад, посмотрим, кто сильнее будет! — обрадовался Пинг, ибо это значило, что Дзин вернётся на Тяньшан.
— Постойте! — внезапно сказала им Вирма Лоу. — Дзин, в нижнем мире всё такое огромное и неизведанное, ты точно хочешь закончить с приключениями?
— А куда мне ещё идти? У меня есть друзья, семья, ещё и в Ламмере меня будут долго помнить. А ещё я скучаю по Тяньшан… — ответил Дзин глядя в небо, после чего с улыбкой на лице его поддержала Малика.
— Где бы человек ни был, его тянет к родине, какой бы она не была. — после этих слов Мариам и Базиль посмотрели на мать, потом рассматривали вокруг столицу, полностью убеждаясь в этой мысли, пока не заговорил Ву Перо.
— Малика Лакшата, хоть я вас и недолюбливал, но мудрости вам не занимать. Ствол дерева не сможет долго жить вдали от своих корней — ваша правда.
— Никакая я не мудрая, Ву Перо. Чудом стало то, что родные дети простили меня, посему я никак не могу представить, чтобы того же дали вы и ваш народ. — в печали говорила Малика, пока Иоки не перебила.
— Ну хватит, в этой войне мы столько всего
