Последние слова Горы чувствительно задели Папу Карло, и он совершил непростительную ошибку, шагнув к задыхающемуся от гнева здоровяку, не обращая внимания на его горящие глаза и вздувшиеся на шее вены.
— Тогда послушай, что я тебе сейчас скажу. Ты — не Гора, а большой кретин. И ты надоел мне до тошноты. Вали отсюда, если уж ты такой чувствительный! Катись ко всем чертям, только побыстрее, если не хочешь, чтобы я вышиб тебе мозги из твоего тупого лба!
Все это было сказано сухо и непререкаемо. Так говорит начальник, отчитывая провинившегося подчиненного. Папа Карло считал, что вправе так говорить, он привык к послушанию. И не обратил внимания на то, что минуту назад багровое лицо Горы побелело.
— Ах ты дерьмо! — прорычал великан сквозь стиснутые зубы. Его огромная лапища метнулась вперед, схватила Папу Карло за ворот стильного пиджака и подняла в воздух, как пушинку.
Наполовину задушенный предводитель судорожно пытался выхватить из кармана пистолет, однако он опоздал. Кулак свободной руки Горы со всей силой врезался в его лицо. Раздался характерный треск, Папа Карло вспорхнул, как сухой лист под порывом ветра, ударился о стену и медленно сполз на пол, где и застыл бесформенным мешком без движения. Кровь из расплющенного носа залила его лицо.
Гора повернулся к Душману. Бывший боксер не отшатнулся от великана, он встал в стойку, словно на боксерском ринге.
— Ты чего себе позволяешь, придурок! Ты на кого поднял руку, чучело?! Ты на босса наехал? — затараторил Душман, но в голосе его чувствовалась некоторая растерянность. И скорее по инерции он проговорил скороговоркой: — Я тебе сейчас покажу, как на босса руку поднимать. Я…
— Ты… ты тоже за то, чтобы их порешить?! — прорычал Гора.
Душман попытался ударить его в живот, но здоровяк без усилий парировал этот удар движением руки. У Горы не было особого разнообразия в приемах. Он ухватил Душмана за ворот так же, как минуту назад Папу Карло, и поднял его, точно кролика. Душман отчаянно вырывался, но Гора схватил его другой рукой за штанину и швырнул в стеклянную дверь, выходившую в маленький внутренний дворик.
Под грохот бьющихся стекол и ломающегося дерева Душман вылетел наружу и приземлился на мокрой травке. Его лицо и руки были изрезаны осколками стекла. С мучительным стоном он попытался приподняться, прополз на четвереньках пару метров и, потеряв сознание, рухнул в лужу. Дождевые капли смешались с кровью, текущей из его ран.
Лимон, забившийся между столом и холодильником, вытащил из–за пояса пистолет. Зеленый от ужаса, но со злобно поблескивающими, как у гоблина, глазами, он заверещал тонким фальцетом:
— Не приближайся ко мне, Гора! Не смей подходить ко мне, или я прострелю тебе брюхо!
Здоровяк, тяжело дыша, смотрел на пистолет в руках своего приятеля — смотрел пристально, без всяких эмоций, словно раздумывая, что ему теперь делать. Потом он сделал шаг вперед.
— Стой, где стоишь! — завопил Лимон, потрясая оружием.
Гора заморгал ресницами и затряс головой, как человек, старающийся пробудиться от кошмарного сна.
— Ты… ты тоже?.. — глухо спросил он. — Ты тоже хочешь их убить?
— Нет, нет! — поспешил заверить его Лимон. — Плевать я хотел на этого щенка! Можешь забрать его к себе и делай с ним что хочешь, но мне оставь толстуху!
Гора подумал немного, а потом пожал плечами:
— Ладно, забирай ее.
— А деньги? — Лимон указал на дипломат.
— Можешь взять их себе, если хочешь. С меня хватит и моей доли.
— Как скажешь.
Не сводя глаз с гиганта, он осторожно подошел к дипломату, открыл его и швырнул в него свой пакет с деньгами.
— Ступай за мальчишкой, Гора, и уведи его. Когда вы уйдете, я займусь бабенкой.
Великан колебался какую–то долю секунды, затем подошел к двери подвала, открыл ее и громко позвал:
— Эй, малыш, поднимайся сюда! Мы уходим! — И он начал спускаться по лестнице.
Глава 16,
в которой Пуля и Павлик покидают подвал — правда, в разное время
Я со странным чувством смотрела на спускающегося в подвал Гору. Мне на миг показалось, что он стал немного ниже ростом.
— Павлик, иди ко мне! Мы с тобой уходим. — Он протянул свою огромную руку мальчику. — Ты возвращаешься домой. Я обещал, что с вашей головы даже волосок не упадет, и свое обещание выполнил. Гора не любит болтать зря. Гора умеет держать слово.
Павлик послушно протянул великану руку.
— Значит, мы возвращаемся домой? — тихо спросил он.
— Разумеется! — Гора громко захохотал. — Об одном только прошу тебя, малыш. Ты уж будь поаккуратнее с ментами. Держи язык за зубами! Потому что, если ты начнешь болтать, Гора загремит в тюрягу.
Павлик с раздражением передернул хрупкими плечами.
— Ты мог бы мне об этом и не напоминать. Конечно же я никому ничего не скажу. Я не маленький! Даю слово космического рейнджера! — Он повернулся ко мне. — Ты слышала, Пуля, что сказал Гора? Мы возвращаемся домой!
— Господи! — обрадованно воскликнула я, не веря своим ушам. — Неужели это действительно так?
— Разумеется, — кивнул мальчик, — ведь Гора обещал нам и свое обещание выполнил.
— Видишь ли, малыш, — пробормотал смущенно великан, — говоря это, я имел в виду только тебя. Именно ты возвращаешься домой.
— А как же Пульхерия? — Павлик выдернул свою руку из руки гиганта.
Гора молчал.
— Так как же Пульхерия? — повторил мальчик. — Я без нее не пойду!
Здоровяк стоял, переминаясь с ноги на ногу и потряхивая головой, словно бык, которому мешает ярмо.
— Она уйдет отсюда чуть позже, — наконец выдавил он из себя.
— Я без Пульсяндры отсюда не уйду! — безапелляционно заявил Павлик.
— Павлуша, послушай меня. — Я подошла к мальчику, взяла его за руку, присела на корточки и постаралась говорить спокойно, глядя ему в глаза. — Делай так, как говорит Эверест. Обо мне не беспокойся, я сумею за себя постоять. Я вернусь. Только чуть позже.
Но Павлик упрямо замотал головой:
— Я без тебя не пойду!
— Не создавай лишних сложностей, парень! — взмолился Гора, отчаянно всплеснув руками. — Это не так просто, как тебе кажется… Пульхерию домой отвезет Лимон. Мы с ним так решили. Тебе не все равно?
— Нет, не все равно. Павлик исподлобья взглянул на здоровяка. — Лимон плохой, Пуле нельзя оставаться с ним наедине!
— Черт возьми! — проворчал Гора. — Да не убьет же он ее!
Павлик встал рядом со мной и, сжав губы, неодобрительно посмотрел на здоровяка:
— Тебе должно быть стыдно так говорить, Гора. Я — маленький мальчик, и то понимаю, что твоему Лимону нужно от Пульхерии. Как уважающий себя мужчина, я не могу этого допустить, — важно сказал он. — За честь Пули я буду драться насмерть!
