хочешь, но вызнай всё, что он видел!
– И есть ещё одна пикантная подробность! – продолжал Гиперион, заметив, что очень заинтересовал повелительницу Царства Мёртвых.
В перспективе он мечтал сделать её своей союзницей и выступить против существующих порядков, чтобы единолично править во всех мирах.
– Какая? – живо поинтересовалась Хель, остро взглянув на своего собеседника, который тщетно пытался справиться с крылатой сандалией, рвущейся в полёт, отчего его левая нога то и дело задиралась кверху, демонстрируя мощную мускулатуру и волосатость.
– Простите! – сконфуженно проговорил Гиперион, отстегнув, наконец, сандалию и позволив ей беспорядочно носиться в воздухе. – Вашим отцом очень интересуется богиня Правосудия.
Он видел, как Фемида обшарила всё жилище Скади, словно старалась найти там что-то, а затем в слезах сорвала несколько первоцветов и прижала их к груди, словно они были для неё каким-то знаком, сигналом к действию.
– Это как раз совершенно не удивительно: по нему с детских лет тюрьма плачет! – разочарованно отозвалась повелительница Царства Мёртвых.
– Почему тогда Фемида собиралась инсценировать катастрофу ладьи, чтобы тайно попасть в Асгард? – спросил Гиперион.
Это открывало дело с новой стороны. Какие тайные дела могли быть у Фемиды с богом обмана?! А ведь Фемида влияет на юристов. Хель почувствовала, что между её отцом, богиней правосудия и юрлыцарем есть какая-то связь. Но какая?! Доклад тени, вернувшийся после пыток, проведенных над волком, ещё больше запутал дело.
– Он оранжевый и ногастый! – заявила тень.
– Кто?! – не сговариваясь, в один голос спросили Хель и Гиперион.
– Тот, из-за кого сражались женщины! – продолжала удивлять тень.
Через некоторое время Хель, облачившись в неприметную серую хламиду с глубоким капюшоном, отправилась в Мир лат и крыльев – туда, где, по словам Гипериона, сейчас находилась Фемида, а, значит, и Локи, а с ним и тот магический, безрассудный, горячий, оранжевый и ногастый любимец женщин и союзник бога обмана.
***
Ничего не подозревая об этом, Веня, увидев Замзагул, появившуюся в главной ложе, побежал к ней со всех ног. Ему безумно хотелось обнять её, но дворцовый этикет, основные правила которого юрлыцарю уже успел вбить в голову Апалал, не позволял поступить подобным образом. Поэтому Веня ограничился просто низким поклоном и трепетным поцелуем, запечатлённым на тонкой и нежной ручке принцессы, и неожиданно не почувствовал ответного порыва. Он поднял голову, чтобы увидеть её глаза, сверкавшие сквозь прорези золотой маски, но и в них не нашёл былого восхищения, желания и любви – ничего, кроме холодного властного блеска. Ему даже показалось, что этот взгляд был искусственным, ненастоящим, словно вместо Замзагул с ним общалась её механическая копия!
– Сюр Беньямин, наконец-то! – сказала принцесса. – Вы мне нужны! Я хочу досрочно ознакомить моих подданных и гостей моего мира с моим царственным выбором августейшего жениха! Его могущество и сила трехголового дракона вам уже известны. Нужно безотлагательно начать оформление всех необходимых документов.
Веня ощутил, что у него в груди взорвался огненный снаряд неожиданной боли, прошивая каждый миллиметр его тела режущими осколками понимания. Как такое могло случиться?! Что вообще происходит?! Это невозможно!
– Ваше Высочество! – Апалал мгновенно вклинился между ними, чтобы спасти ситуацию, которая поразила и его не меньше, чем Веню, но в силу природного хладнокровия и большого жизненного опыта советник гораздо лучше владел собой. – Давайте не будем торопиться! Всему своё время. Пусть турнир идёт своим чередом, ведь, если мы сейчас объявим о выборе, это вызовет недовольство и может даже привести к войне. А мы к ней не готовы! И потом, давайте позволим вашему избраннику поволноваться и показать себя с наилучшей стороны: препятствия очень укрепляют чувства.
Замзагул задумалась, изучающе взглянув на Апалала.
– Хорошо! – сказала она. – Но документы надо начать оформлять прямо сейчас! Вы слышали, сюр Беньямин!
– Да, Ваше Высочество! – едва слышно отозвался Веня и выбежал вон из ложи, проигнорировав слова советника, просившего его задержаться.
Как она могла его предать?! С этой мыслью Веня шёл между рядов зрителей, не разбирая дороги, потому что у него всё плыло перед глазами, а в голове словно стучали огромные молоты. В таком состоянии он добрался до бара, где женихи и некоторые невесты пытались снять нервное напряжение, в результате чего походка первых обретала некоторый градус шатания, а взгляд вторых замыливался, провоцируя мозг воспринимать как красавцев даже не самых эффектных представителей женихающейся фауны.
– Эксклюзивный напиток для юрлыцаря принцессы! Он поможет вам забыть все земные печали! – Женский голос был каким-то мрачным, но Веня не обратил на это внимания, приняв из рук златокудрой красавицы изогнутый рог, наполненный чем-то тёмным и сверкающим, и собирался уже сделать глоток, когда раздался страшный грохот, и барная стойка зашаталась от удара могучей ручищи, а все гости, мгновенно умолкнув, аж подпрыгнули на высоких стульях от неожиданности.
– Что это за непроверенное пойло ты ему даёшь в моём баре?! Может, от него уши вырастают или прыщи на носу?! Клиентов у меня решила отбить? – зычно воскликнул вовремя подоспевший белобрысый верзила (видимо, хозяин питейного заведения), обращаясь к златокудрой девице, подсунувшей Вене напиток. – Ты, часом, не от той лысой бестии, что на другом конце площади торгует всякой бурдой на разлив?
– Скорее уж, от костлявой, – пожала плечами Брунгильда, искоса взглянув на него.
Ей и самой была противна та роль, которую она исполняла сейчас. Но что может сделать тень против госпожи? Хозяин уже не слушал её, решив дальше увещевать незадачливого несчастного влюблённого:
– А ты, парень, что за чужие рога хватаешься? Примета плохая: смотри, свои наставят, пока ты тут сидишь! Вот я тебе нашенского коктейля плесну для бодрости. Называется «Бравый Разгильдяй» – самое оно от депрессии!
Веня вспомнил, что уже видел этого доброхота в Тайной Гильдии Разгильдяев: кажется, соратники Локи прибыли сюда в полном составе – то ли для того, чтобы поддержать затею юрлыцаря, то ли, чтобы организовать побег своего рыжего главаря. Как ни странно, слова, сказанные белобрысым, вернули Недозрелова к более или менее зрелым размышлениям. Он вернул рог озадаченно взглянувшей на него красавице и, отказавшись и от коктейля, пошёл прочь. Надо было остаться одному и всё обдумать.
***
В это время Фемида получила новый отчёт от мойр, правда, на этот раз принёс его не ворон, а попугай. Это разноцветное чудо без предупреждения опустилось к ней на плечо и эффектно распустило хохолок.
– Это как понимать?! Ты что
