пробормотал Горохов Забреевой и сунул ей в руки ее шубу. – Ты извини, но у меня бабушка заболела. Мне срочно нужно уехать.
– А как же я? – капризно спросила фигуристка. – Ты же собирался потом у меня остаться. На всю ночь.
На этих словах она выразительно посмотрела на Сашку. Горохов тоже. Взгляд у него стал затравленный.
– Поехали, – повторила Саша. – Все остальное вполне может подождать. Единственное, что сейчас имеет значение, – это здоровье Анны Матвеевны.
– Да-да, машина рядом, – засуетился Фома. – Аля, я обязательно позвоню.
Путь до больницы они проделали в полном молчании, которое Горохов нарушил, когда они оставили машину на парковке и быстро пошли по заснеженной дорожке к крыльцу.
– Саша, давай не говорить маме, что мы поссорились, – предложил он сдавленным голосом. – Она очень из-за бабушки переживает. Ей сейчас не нужны лишние отрицательные эмоции.
– Ты бы мог мне этого и не говорить, – с холодным достоинством сообщила Саша. – Я, в отличие от тебя, нормы приличия соблюдаю.
– А я, значит, нет? В чем же?
– В том, что ты позволяешь себе прийти на официальную вечеринку с другой девушкой, зная, что там будут наши с тобой общие знакомые.
– Какие, например? Администраторша? Так она обслуживающий персонал, а не знакомая. Ей положено держать язык за зубами.
Саша аж зубами заскрипела.
– Фома, Аэлита плохо на тебя влияет. До знакомства с ней ты не был таким снобом. Во-первых, Марина – такой же человек, как и все остальные. Я работаю с этим рестораном, она прекрасно меня знает и осведомлена, что мы – пара. А держать язык за зубами в такой ситуации – это что-то уровня фантастики. Но дело даже не в этом. На дегустации могут быть любые наши друзья и знакомые. Даже если бы мы с тобой не встретились в ресторане, вероятность того, что мне бы кто-то доложил, что ты сидишь в нем с другой, очень велика.
– И что? – с вызовом в голосе спросил Фома, упрямо вздернув подбородок. – Лично я очень рад, что ты все узнала.
– Я узнала, – кивнула Саша. – Но скажи, ты правда считаешь, что я должна была узнать об этом именно так? Или по телефону от торжествующих сплетников? Не честнее самому мне про все рассказать?
– Я хотел, – понурился Фома. И Сашка похолодела. Значит, это не случайность. Все действительно серьезно. – Саша, я правда хотел тебе все рассказать. Аэлита… Она особенная… Я никогда не встречал таких девушек. Она сильная и очень ранимая, холодная и горячая одновременно. Как лед. Она через такое прошла и все равно осталась доверчивой и открытой. Она мне напоминает олененка. Такая же трогательная, грациозная и беззащитная.
Ну, все. Достаточно нежных слов в адрес этой подколодной змеи, втершейся в доверие и готовой увести парня у подруги. Ну да. Олимпийская чемпионка, потерявшая награды из-за того, что ее уличили в употреблении допинга. Стоит ли удивляться, что такая ни перед чем не остановится.
– Мы пришли, – сказала Сашка с облегчением, потому что за дверью, ведущей в отделение на втором этаже, они увидели Лидию Андреевну. – Потом договорим.
– Слава богу, вы здесь! – Горохова при виде детей вскочила со скамейки, на которой сидела, и бросилась к сыну. – Инсульт, слава богу, не подтвердился. Ей сделали компьютерную томографию, так что самое плохое можно исключить. Просто гипертонический криз. Сейчас давление уже сбили, но бабушку оставят под наблюдением врачей.
– Мы можем ее увидеть? – спросил Фома.
– Нет, ей сделали укол, поставили капельницу, и она заснула. Завтра утром мы сможем ее проведать. Сыночек, ты отвезешь меня домой? Это не очень большой крюк.
– Конечно, мам. Я вообще у тебя до утра останусь, – Фома искоса посмотрел на Сашу. Она молчала.
– Зачем, сынок? Вы просто отвезите меня домой. Со мной ничего не случится.
– Нет, я останусь. Ты так переволновалась. Не надо тебе одной.
– Спасибо. Тогда давай сначала завезем Сашу, если она не возражает тебя отпустить.
– Поезжайте, – кивнула Саша. – Я на такси доберусь.
Не дожидаясь ответа, она повернулась и пошла к выходу из отделения, оставляя за спиной Фому с его мамой, а вместе с ними и всю свою прошлую жизнь, к которой, это она осознавала совершенно отчетливо, возврата уже не будет. Ни по дороге к парковке, ни в такси она не плакала. Лишь придя домой, раздевшись догола и забравшись в душ под обжигающе горячую воду, такую горячую, что еле-еле можно было терпеть, она дала волю слезам.
* * *
Жизнь Натальи Кузнецовой наконец-то вернулась в привычную колею. Настенька теперь занималась фигурным катанием на крытом катке недалеко от дома, причем занятия у нее проходили три раза в неделю и только по вечерам, после детского сада. Без утренней нервотрепки и спешки. По утрам Натка спокойно готовила завтрак всей семье, провожала сына в школу, а мужа на работу, закидывала Настю в детский сад и приезжала в свой ТСЖ свежая и бодрая, а не измочаленная дочкиной утренней тренировкой.
Тренер, с которым занимались четырех– и пятилетки, отмечал отличную Настину подготовку. Занятия в «Хрустальном коньке», разумеется, не прошли даром, так что на льду ее дочка держалась увереннее всех, хорошо скользила, плавно останавливалась, вообще не падала и даже делала ласточку и пистолетик.
– База отличная, – радовалась тренер, совсем молодая девочка, не имеющая за спиной олимпийских прокатов, но искренне любящая как детей, так и фигурное катание. – Я всегда знала, что у Церцвадзе отличная школа. Всего два месяца занятий, и такие результаты.
Слыша подобное, Натка нет-нет да и печалилась из-за того, что забрала дочь из профессиональной секции. Однако спокойствие в семье, да и собственный комфорт ей все-таки важнее. Она наконец-то даже выкроила время, чтобы встретиться с племянницей за чашкой кофе и поговорить с ней, как обещала сестре.
Сашка выглядела как в воду опущенная. Глаза у нее были воспаленные, красные, сразу видно, что плакала.
– Что случилось? – спросила Натка проницательно. – Только не говори, что это ты из-за Анны Матвеевны переживаешь. Она тебе все-таки чужой человек, пусть и бабушка Фомы.
– Фома мне теперь тоже чужой человек, – глухо ответила Сашка.
Натка вытаращила глаза.
– Чего? Вы что, расстались?
– Да. Расстались.
– Саша, с чего это вдруг? Вы же со школы вместе. И никогда не ссорились.
– Мы и сейчас не ссорились. Мы просто больше не вместе.
Натка внимательно посмотрела на несчастное лицо племянницы. Нет, действительно непохоже, чтобы это была простая ссора.
– Саша, он что, тебе изменил? – осторожно спросила она.
– Он мне не изменил, Наташа. Он просто полюбил другую. Так бывает. Вы все меня предупреждали, что обычно первая
