— Что вы делаете так поздно? — он сжал кулаки, сдерживая ярость.
— Глава Ордена сказал, что нужно доставить важного заключенного в столицу и «небесный огонь».
— Что за заключенный? — дыхание лорда участилось.
— В такое орден не посвящает, — Мерфи, будто усмехнулся.
— Во сколько отбытие?
— Сказали быть наготове.
— Что за «небесный огонь»?
— Взрывчатка, взрывается облаком и накаляет воздух, так что легкие от жара пекутся, все живое полностью сгорает, не оставляя следов, — торопливо рассказывал Мерфи, будто боясь своих слов.
— А теперь иди обратно и забудь все слова, — сквозь зубы прошипел Ричард.
Начальник медленно развернулся и шаткой походкой пошел к Ратуше.
Лорд хмурился, выражая беспокойство. Мрачный взор отражал глубину мыслей и страхи.
— Значит, есть тайные ходы в горах. Вот почему я потерял след, — Давер стиснул зубы.
— Я же говорил, мерзкий городишко, — Эшли презрительно сплюнул. — Мы имеем дело с серьезными ребятами! Скоро рассвет. Что будем делать?
— Тебе нужно в убежище, — Ричард устало тер виски.
— Пойду на кладбище. В монастыре заметить могут. А тебе надо хоть пару часов передохнуть, — зевнул слуга.
— Не могу, буду следить за стражей и наведаюсь к губернатору, — отрицательно покачал головой Давер.
— Посмотри на себя. Сейчас ты меньше всего похож на богатого торговца, — Эшли устало присел на корточки, — Ты всегда действовал расчетливо. Если погубишь себя, то Элизабет ничем не поможешь.
Давер шумно выдохнул, чувствуя тяжесть своего положения. Его одежда давно потеряла первозданную красоту и свежесть. Теперь она грязная и мятая, словно носила следы нескончаемых сражений и потерь. Растрепанные волосы лишь усиливали впечатление утраты и забвения. Ричард больше напоминал бродячего музыканта, чья душа устала от путешествий и несправедливости, которую приходилось испытывать на каждом шагу.
Но он был лордом не только по происхождению, но и потому, что носил на плечах тяжелую ответственность за судьбу своего народа и за жизнь своей возлюбленной.
— Как не тяжело это признавать, ты прав! — согласился Ричард.
Эшли кивнул. Давер похлопал его по плечу в знак прощания. После быстрым шагом начал удаляться. Слуга смотрел ему вслед, проклиная, что не может днем находиться рядом с другом. Только после этого взлетел и направился в сторону кладбища.
Эшли спустился на погост и скользнул взглядом по рядам склепов, ища подходящий. Внезапно острое и жгучее пронзило плечо, и невыносимая боль стремительно разлилась по всему телу. В ужасе от ощущения, будто огонь проникал сквозь каждый нерв, он попытался подняться в воздух, но не смог — дротик попал ему в бедро. Эшли зло выругался, резко вырвав дротик из раны, и заметил, что наконечник был серебряным. Отчаянно пытаясь спастись, Эшли побежал прочь, превозмогая слабость, которая пронизывала каждую клеточку. Однако в это время послышались новые щелчки, и смертоносные иглы помчались в его сторону. Эшли смог уклониться от одного, но другой попал ему в шею. В глазах резко потемнело, вампир почувствовал, что силы его оставляют, и с тяжелым ударом упал навзничь. Серебро, проникающее в организм, высасывало последние капли энергии. Эшли почувствовал, как запястья жестоко сковали оковы, изготовленные из того же проклятого металла. Вампир попытался сопротивляться, но удар по голове погрузил сознание во мрак.
Глава 15
Эшли начал приходить в сознание и ощутил жгучую боль в запястьях. Он медленно открыл глаза и осознал, что прикован. Его руки были подняты вверх, не давая ему возможности свободного движения.
Тусклый свет фонаря едва освещал маленькое помещение. Стены были выполнены из грубого серого камня, придающего этому месту мрачный вид. Звон цепей проникал сквозь тишину, напоминая о плене и беспросветной унылости. Эшли отчаянно осматривал проклятое место. Холод темницы пробирался в самое сердце, вызывая чувство безысходности.
Он заметил в стороне силуэт. Внимательно присмотрелся и, наконец, с трудом разглядел.
— Элизабет! — голос вышел хриплым, громко крикнуть ему не удавалось.
Но он несколько раз повторил имя, в надежде, что она услышит призыв.
Элизабет была прикована к холодной стене, изможденное тело беспомощно висело на согнутых руках. Запястья, покрытые синяками и кровоподтеками, говорили о насилии и жестокости, которые она перенесла. Одежда превратилась в лохмотья. Бледное лицо Элизабет отражало не только физическую боль, но и духовное истощение. Глаза были пусты и отражали бессилие.
— Кто здесь? — еле слышно спросила Элизабет.
— Это я — Эшли! — пытался сдерживать стон вампир.
Элизабет дернулась, но цепь была слишком крепкой. Металлический звон проникал в каждый угол зловещей обители. Звук был тонким и пронзительным, будто рыдание души.
— А где Ричард? — тревожно спросила она.
— Ему повезло больше, он пошел в гостиницу, а я в склеп. Меня там и поймали, — с горечью сказал Эшли и попытался встать.
Однако по ногам прошла судорога, и он бессильно рухнул на колени.
— Тебя будут пытать, ничего не говори про Ричарда. Они думают, что он обычный человек, — горячо предупредила Элизабет.
— И не подумаю, лучше умру, — Эшли был уверен в своих словах, слишком многим был обязан другу. — Элизабет, что с тобой сделали? Я не чувствую больше страсти, — слова давались Эшли с трудом, он прислонился к стене и тяжело дышал.
— Действие руны проходит само. Надо было просто подождать. Кровь остывает. Вы больше не должны ко мне ничего испытывать. Если выберешься, уезжайте с лордом… кхе…, — слова заглушались мерзкой вибрацией цепей, — Элизабет говорила с придыханием, — не разговаривай со мной, береги силы… Кхе… кхе… я отомщу за всех.
— Элизабет, Ричард спасет нас! — сквозь боль говорил Эшли.
— Меня должны увезти… но не успеют… — бормотала Элизабет.
— Кто ты? — из последних сил спросил Эшли.
Девушка медленно повернула голову, ее лицо было покрыто засохшей кровью. В глазах Элизабет зажглось какое-то странное сияние, словно она вспомнила что-то важное и опасное одновременно:
— Я лишь помню, что должна уничтожить орден Падших
Силы совсем покинули Элизабет, и она повисла марионеткой на стальных цепях. Эшли, испытывал отчаяние, напрасно старался звать, Элизабет не откликалась. Его сердце тревожно стучало в груди. Но Эшли не мог просто так сдаться и бросить все
