подмигнул Карбанович, когда мимо них пробежали две юные горожанки. — Ты как, никого еще себе не подцепил, а?
— Пока присматриваюсь, — сдержанно отвечал Иванов, в глубине души откровенно потешаясь над собеседником.
— Да брось скромничать, — потрепал его по плечу полковник, — чего тут присматриваться — берешь любую и… Я, брат, со столькими тут уже переспал, что впору телефонную книгу заводить. Да вон посмотри, видишь высокую длинноногую бабенку, что из магазина выходит?
— Вижу.
— Это заведующая библиотекой Этель Валерьяновна. Ух, и умелая же баба! Она меня таким штукам научила, которых я никогда раньше не знал. Мы с ней как взяли какую-то индийскую книжонку, так все позы подряд и шпарили!
— «Камасутру», что ли?
— А, ты ее тоже читал? — обрадовался Карбанович. — Ну да, кажись, она самая. А вон еще одна идет… — При виде следующей дамы полковник гнусно причмокнул губами и придал своим залитым водкой глазам умильное выражение. — Забыл уже, как зовут… Ух, как же я ее дрючил у себя в кабинете, чуть стол не опрокинули! Орала, как коза недорезанная. Поэтому смотри, брат, не теряйся, таких баб, как у нас, ты нигде больше не найдешь! Ну что — пора бы это самое — добавить? Зайдем в кабак при твоей гостинице, что ли…
Сергею ничего не оставалось делать, как выразить согласие, после чего бравый полковник немедленно направил свои стопы в сторону пятиэтажного здания местной, одноименной с городом гостиницы. Однако путь к воплощению заветной цели неожиданно преградил запыхавшийся адъютант.
При одном только его виде Карбанович зло выругался и сплюнул себе под ноги:
— Ну, что там еще?
— Товарищ полковник, вам звонят из Минска, из штаба округа… — отрапортовал запыхавшийся лейтенант. — Требовали, чтобы я срочно вас нашел.
— А какого… им надо?
Естественно, что адъютант не знал ответа на этот вопрос, и полковник, чертыхаясь и поминутно проклиная «этих штабных сук», поплелся вслед за ним. На секунду вспомнив об Иванове, он обернулся и крикнул:
— Ну ты пока можешь того… зачем мы шли, а я еще постараюсь вернуться. Если будут доставать менты, требуй, чтобы дали позвонить мне — телефон ты помнишь… Я этих говнюков живо разгоню!
Последняя фраза объяснялась тем обстоятельством, что местная милиция и военный гарнизон люто ненавидели друг друга, причем эта вражда чем-то напоминала знаменитую вражду между мушкетерами короля и гвардейцами кардинала. Только в данном случае каждая из сторон пыталась подловить другую не на месте запрещенной дуэли, а в непотребно-пьяном виде. Поскольку все знали друг друга в лицо, то подобные стычки происходили еженедельно. Стоило каким-нибудь местным оперативникам «принять на грудь» после окончания дежурства, как их немедленно задерживал военный патруль. И наоборот, стоило милицейскому патрулю зайти в бар для проверки документов и обнаружить там пьяненького лейтенанта, кадрившегося с местной путаной, как его безжалостно брали под руки и доставляли ночевать в отделение. Иванов уже был знаком с этим местным колоритом, поэтому в силу природной осторожности решил не рисковать. Войдя в гостиницу, он миновал бар и поднялся в свой номер, где уже вовсю трезвонил телефон.
— Я вас внимательно слушаю, говорите. — Из пьяного озорства он произнес эту фразу по-французски и был немало изумлен, услышав ответ тоже на французском, хотя и с явным белорусским акцентом.
— Ой, я, кажется, не туда попала, — кокетливо произнесла неведомая, но, очевидно, молодая собеседница. — Мне нужен Сергей Николаевич.
— А Сергей Владимирович вам не нужен? — переходя на русский, тут же поинтересовался Иванов. — Меня, кстати, зовут именно так, а как ваше имя?
— Олеся.
Дальше начался увлекательный разговор, в результате которого выяснилось, что он беседует с местной учительницей французского языка — двадцати пяти лет, незамужней, живет на окраине города вместе с мамой.
Почувствовав, насколько девушка заинтригована беседой с настоящим москвичом, да еще закончившим прославленный иняз (сама-то она имела диплом всего лишь Минского пединститута), Иванов принялся «ковать железо, пока горячо». В результате они договорились о встрече через час на площади перед гостиницей.
Незнакомка не обманула его ожиданий, оказавшись высокой, длинноволосой и очень миловидной девушкой с приятным провинциальным говорком. Но хотя она и согласилась подняться к нему в номер, первая атака окончилась безрезультатно — они всего лишь выпили шампанского и побольше узнали друг о друге.
Отказ Олеси остаться у него на ночь, — а Иванов жил один, — был легко объясним. Случайно подцепив столь ценного столичного «кадра», да еще с собственной жилплощадью, бедная девушка мгновенно возымела надежды «имени мадам Бовари» — то есть захотела вырваться из тягучего болота тусклой провинциальной жизни. А для этого необходимо было понравиться московскому кавалеру до такой степени, чтобы получить от него заветное предложение. (В том, что девушка в прямом смысле была бедной, Сергей убедился спустя неделю, когда она пригласила его к себе в гости. Оказывается, они с матерью занимали даже не квартиру, а всего лишь половину обычной деревенской избы!)
Разумеется, коварный Иванов все это прекрасно понимал и не только не разубеждал Олесю в тщетности подобных планов, но умело подыгрывал, жалуясь на надоевшую холостяцкую жизнь. В свою очередь, оправдывая постоянные отказы, она намекала на то, что не может изменить старому школьному другу, который был лейтенантом и служил где-то на другом конце Союза.
Эти игры продолжались не более двух недель, после чего Олеся уступила. К немалому удивлению Иванова, она оказалась девственницей — и это прибавило дополнительной остроты впечатлений от одержанной с таким трудом победы. С этого момента и до конца своего пребывания в Барановичах (а срок отъезда в Москву он тщательно скрывал) Иванов сполна наслаждался жизнью. Работы у него было немного, платили прилично, а теперь еще появилась симпатичная девушка, готовая к исполнению любых плотских желаний.
Срок командировки истек одновременно с получением известия о знаменательном историческом событии — революции в Румынии и расстреле семьи Чаушеску. Перед отъездом, естественно, полагалось «поставить» — и Иванов напился с полковником Карбановичем в собственном номере, ублажив гарнизонного начальника не только отличным коньяком, но и ресторанной закуской.
— Нет, ты мне вот что скажи, — хихикая и качаясь из стороны в
