обманывали?
Особенно было обидно за маму. Алсу была уверена, что её душа — нараспашку.
Очумелая от известий Алсу выбралась на дорогу и, как пингвин, засеменила к остановке. Сзади холодным айсбергом двигалась неизвестность на пару с осенью, вечерней прохладой.
Алсу сидела на остановке и дрожала все телом. Ледяные стены павильона слишком студёные, чтобы назвать это сооружение остановкой, кривые надписи слишком злобные, чтобы посчитать их просто хулиганством. Это эмоциональный склеп, символ пророческого заклятия.
Черт возьми! Что вообще происходит? Почему взрослые все так путают, усложняют, обманывают?
Постепенно смеркалось, словно в молоко добавляли какао-порошка, скоро его станет много, молоко будет горьким, а небо — черным.
Проехали двадцать восемь легковушек, две фуры, четыре камаза, один фургон с рекламой пластиковых окон.
Остановился черный джип.
Глава 45
Облажались
Дверь отворилась.
— Это она? — спросил Верзила с пассажирского сиденья. Узнала — это он помогал утром с дровами.
Водитель вытянул шею, попытался заглянуть через плечо Верзилы, уперся лбом в стекло.
— Вроде она. — Окликнул. — Эй! Ты случайно не Алсу?
«Не нравится мне все это!» — Алсу заметно струхнула.
— Не знаю такую.
Водителя ответ не удовлетворил. Полез в карман за фоткой.
Алсу поднялась со скамейки, двинулась к машине, словно превратилась в услужливое существо. Сзади сидели еще двое, итого, четверо на нее одну.
Не к добру все это.
Водитель, радуясь своей природной памяти, указал на сходство с фото. Остальные отозвались вразнобой, с трудом улавливая внешние признаки, спорили, уточняли. Постепенно пришли к общему мнению: «она!».
Алсу, предупрежденная чутьем, украдкой осмотрелась. Машина одна. Уже легче. Со всей дури захлопнула пассажирскую дверь, уверенно нырнула в темноту леса.
— Стой, сволочь! — заорал Верзила и стал дергать ручку двери. — Ах ты гадина!
Перепрыгнула валежное дерево, углубилась в туман. От него страх немного успокоился, отпустил. Прибавила ходу, сначала держалась тропинки, потом резко вильнула влево и вниз.
Спуск оказался таким, что заплывшему жиром Верзиле не стоило на нем рисковать. Когда-то здесь стоял густой лес, а потом вырыли котлован, образовали стихийную помойку. Дорога огибала разрушенную постройку, торчавшую возле края заболоченной лужи.
Всякий, кто не знаючи появлялся здесь, да еще в вечерней смуте, мог спокойно оказаться в ловушке. Ко всему прочему, здесь обитала гнусь, вечно голодная и воинственная. Уже атаковала. Алсу чувствовала себя беспомощным куском сахара в рое пчел.
Припустила со всех ног. Мимо мелькали кусты, древесные стволы. Врать, будто сбежала, обманула, обхитрила, было совестно, а правды не хотелось. Словно эта правда сейчас была хуже вранья. Их четверо — если с умом возьмутся за погоню, то могут взять в капкан. Теперь лучше переждать, пропустить, ломануться в обратную сторону.
Алсу схоронилась под кустом, прислушалась.
В лесу было тихо, только где-то сзади вдруг подал голос ворон-говорун. Даже Алсу его не спугнула. Алсу повернулась на звук, настороженно прислушалась. Ничего такого, в чем и вправду могла затаиться опасность. Привычные стволы, облаченные в бугристую кору, — как нескончаемые невидимки в пепельных мантиях.
Где-то вдалеке заговорили другие вороны.
Верзила, тяжело дыша, обогнул густой чистый ельник, заваленный сухими ветками так, что можно спрятаться в его ворохе. Немного забрав влево, остановился и, тихо приплясывая и охая, облюбовал ближайшее дерево. Всего шагах в десяти мишенью блестел его голый затылок.
Шарахнуть бы тебя… Алсу огляделась, заметила сук, потянулась. — Ты даже не поймешь, что случилось. Тебе — по балде, а мне — спокойный путь домой. Все по чести и совести. По чести и совести не получилось. Нарисовался другой, с такой же привычкой неизменно орошать матушку- природу. У этого — мелкий волосатый затылок, согнутая спина, в голосе металл.
— Как думаешь, далеко?
— Здесь где-то, — отозвался Верзила. — Не на метле же она.
Верзила успокоился, поскольку общение с природой состоялось, и теперь можно дожидаться результата погони. Стратегически поступили верно, пошли полукольцом, надеясь замкнуть круг. Верзила был уверен, что другая сторона уже идет навстречу им, скоро загонит девку в капкан. Деваться ей некуда. И немного даже устыдился, что вчетвером на одну. Малеха сплоховали, но это так … на расслабоне недооценили.
Впереди разорались вороны. Верзила вгляделся в туман, в торчащие из него сучья… И пожалуйста… из стелющейся пелены вышел еще один. Второй возник на ровном месте, где мгновением раньше никого не было.
Собравшись вчетвером, поняли, что девка ушла.
— Что будем делать? — спросил водитель.
— Из-под земли достану, — сплюнул Верзила. — Чтоб какая-то мелкота меня обошла!
Угроза царапнула Алсу по нервам.
Двое других молчали, опустив головы.
— Кто мог знать, что она такая шустрая.
— Нас ведь предупреждали… — пропыхтел Верзила. — Честно говоря, я не поверил. Мне такие бабы не встречались.
— Фигов знаток, — взвился водитель. — Теперь придется всю ночь шариться.
— Все равно ведь домой заявится, вот и дождемся. Прихватим тепленькую.
— А если вновь сбежит?
— Куда? Все пути отхода отработаны. Ладно, валим отсюда. Давайте мужики договоримся быть внимательнее. Еще не хватало провалить задание. Да я себя уважать брошу, если не справлюсь с этой мартышкой.
Алсу сидела в кустах и думала до того долго, что туман тихо рассеялся и пропустил на небо луну. Недаром у людей в ходу горькая шутка: где нет закона, там и сила. Порой сила рвет в клочья все живое, не щадит ни малость, ни старость. Сила впадает в дикость и проявляет безграничную власть и жестокость. А все потому, что древние отцы неправильно истолковали свободу и понаделали ошибок. Не пришлось бы теперь бросать обжитое, перебираться неизвестно куда. А перебираться придется, Алсу уже пришла к такому выводу.
Звуки, запахи, птичий галдеж…под ногами узоры веток, листва, грибы, каменные выступы…знакомый и незнакомый лес… появилось горячее желание с головой окунуться в эти запруженные ельником места.
Глава 46–48. Ослы здесь не бродят
Алсу, оказывается, до того крепко запомнила свою тропинку, что в кромешной тьме ночного леса шла точно. Она
