не хватало на поездку и на все необходимые траты, то ли действительно испугался за дочь – как она будет одна на новом месте, а вдруг что-то пойдёт не так. Пропадёт! Аня так до конца и не поняла. Мать пыталась переубедить отца, но, как всегда, безуспешно. «Нет! – жёстко, как отрезал, сказал отец. – А вздумаешь сама что-то сделать – забудь тогда навсегда, что у тебя есть дом и родители!». Анька хотела бежать, но разум остановил: «Куда с 5 рублями в кармане собираешься?! Дальше захудалой станции Бологое не доедешь!». Она осталась в родном городе. Но от мечты не отказывалась. Решила год поработать на местной ткацкой фабрике, скопить денег и рвануть в такой далёкий манящий Ленинград. Тогда её никто не остановит. «Подождать год. Всего лишь год! И всё – свобода, учёба, другая жизнь, – уговаривала себя Анька. – Потерпи, потерпи. Ты справишься!». Так она про себя и решила.
Прозвучал последний звонок, отгремел выпускной бал и пошла Анька работать на ткацкую фабрику. Первые два-три месяца чётко придерживалась плана – деньги откладывала. Прятала их в старом сундуке под ненужными тряпками. Себе оставляла пару рублей – на обеды и всякие мелочи. По ночам, когда родители засыпали, тихо, чтобы никого не разбудить, садилась за учебники и повторяла, повторяла всё – химию, биологию, анатомию. Ложилась, чтобы уснуть на три-четыре часа, и вставала вновь на работу. Тяжело, но стиснула зубы и шла к мечте.
Глубокой осенью на фабрику пришла работать Ленка, не слишком симпатичная, но зато весёлая и неунывающая девушка. Они сразу понравились друг другу и сошлись буквально за неделю. Не разлей вода. Ленка любила шумные компании, весёлые танцы и молодых людей. А они любили её – так отдаваться жизни, следовать природе, не бояться осуждения окружающих – могла только Ленка. И жизнь Аньки начала, не сразу, но меняться. Отец сопротивлялся как мог переменам в жизни дочки. И стращал её, и угрожал. А в ответ только: «Уйду жить в общежитие. И деньги ваши мне не нужны!». И отцу пришлось сдаться. Не сразу, но ослабил хватку. Реже ругал за поздние возвращения домой, да и особо уже не вмешивался в дела Ани. То ли понял, что молодой горячий дух взаперти не удержишь, то ли решил, что дочь воспитал, дорастил до восемнадцатилетия и можно немного выдохнуть. Как бы там ни было, а Анька наконец получила такую долгожданную и неведомую до селе свободу.
Ох! Анька начала дышать… И воздух этот, и новый вкус самой жизни наполнили существо, пропитали тело, раскрыли женское нутро, подарили яркие черты внешности. Она, незаметно для всех, превратилась в красивую женщину, нетронутую ещё и влекущую, манящую к себе. От неё исходил тот аромат юной девы, который мог свести с ума любого юнца, мог встревожить сознание самого опытного мужчины. Анька до конца не понимала своей красоты и притягательности – могла хохотать и дурачиться как девчонка, но от непосредственности такой, аромат молодой женщины становился только богаче и вкуснее, незаметно проникал в глубь мужчины, оставался на языке, в носу, во всех порах, человек наполнялся им и уже никак не мог избавиться от него. Светящиеся глаза Аньки, заливистый смех, лёгкий румянец пухленьких щёк врезались в память мужчин навсегда.
Новая жизнь притягивала девушку сильнее и сильнее, завлекала и не собиралась отпускать. Теперь зарплата Ани уходила на наряды, косметику и развлечения. «Ничего! – думала она. – После Нового года снова начну копить. Успею! Что мне много денег нужно на Ленинград?!». Внезапно со стола исчезли учебники и тетради. Их место отвоевали зеркальца, духи, румяна, прочая косметика и всевозможные заколочки. Анька всё реже садилась за книги… И реже вспоминала о мечте… «После Нового года, – думала Аня. – Всё после Нового года! А сейчас ещё можно погулять и повеселиться. Успею. Успею подготовиться и деньги накопить успею!».
Ленка познакомила подругу с разными компаниями. Они теперь появлялись на всех самых шумных вечерах. За Анькой ухаживали мужчины. Но её мало интересовало любовная кутерьма. Гораздо слаще было ощущать свободу и почти вседозволенность. Да и строгое воспитание отца давало о себе знать – Анька подпускала парней настолько, чтобы не появлялись дурные слухи и репутация красивой и неприступной не была испорчена. Такая игра «не перейди черту» или «подпусти, но держи на расстоянии» добавляла в жизнь девушки сладкое пьянящая чувство азарта. Ох, как это было весело, молодо и страстно.
Под Новый год Аня познакомилась с Алексеем. Один приятель привёл в компанию друга детства, который только вернулся из армии. Алексей уже устроился работать в местный автотрест водителем грузовика. Аня долго наблюдала за новым парнем со стороны. Иногда приходилось спешно отводить взгляд, чтобы никто не заметил интереса. Алексей был высокий – на голову превосходил всех парней в компании – и очень крепкий. Рельефное тело выделялось под самыми толстыми свитерами. Редко улыбался и чаще молчал, чем вступал в разговоры. Аня долго не могла понять, что манит и приковывает внимание в этом человеке. Потом, после очередной встречи, размышляя ночью уже дома, в постели, закрывая глаза и представляя нового знакомого, его тело и глаза, жесты и походку, Аня неожиданно поняла, что это был страх. Страх как перед огромным диким зверем, хищником во всей завораживающей силе и красоте.
Когда-то давно, в школьные годы, Аня блуждала с отцом по лесу. Собирали грибы, ягоды. Девочка сильно устала и пыталась похныкивать, давая знать отцу, что хочется домой. Неожиданно она услышала негромкое, но пугающее, нечеловеческое, почти дикое «Тс!». Аня подняла глаза на отца. Тот стоял в стороне и подавал ей какие-то знаки. Девочка растерянно повертела головой – в паре метров от неё стоял медведь. Животное тяжело дышало, переступало с лапы на лапу, словно покачиваясь в такт неведомой музыке, вертело носом и к чему-то принюхивалось. От медведя исходил пар – тяжёлое, плотное марево. Аня, как завороженная, не дыша и не двигаясь, следила за дикой необузданной природой. Хищник двигался плавно и спокойно, по-хозяйски обходя владения. Где-то глубоко внутри живота Аня почувствовала боль – как будто неведомая сила скрутила все внутренности. Тошнота подступила к горлу. Хотелось закричать во весь рот и рвануть подальше от зверя. Но ноги вросли в землю, во рту пересохло, губы дрожали. Слёзы потекли из глаз. Девочке захотелось закрыть лицо ладонями, чтобы не видеть медведя, но тело не слушалось, руки безвольно висели вдоль тела. Краем глаза Аня увидела, как отец спокойно, ничем не нарушая лесную тишину, достал из кармана нож. Он поднял руку
