ремни. Вылез, снял шлемофон, Шурка забрав его парашют, откинула створку фонаря стрелка, приняла парашют и от неё.
– Ну, как, командир? – восторженно глядя в глаза.
– Нормально. Порвали, как тузик грелку.
– По машине замечания есть?
– Нет, спасибо, всё работало, как надо. Правда, осколками, похоже, хлестануло, посмотри – всё ли там в порядке.
– Есть!
Подошёл к Агнии, в радостном возбуждении приобнял за плечи, заглянул в глаза:
– Ну, как ты? Ничего, терпимо?
Она мягко улыбнулась в ответ:
– Ничего… Терпимо.
Потом рассмеялась, и добавила:
– Как на карусели, или на качелях! Аж дух захватывает! У меня даже голова закружилась! И держаться надо очень крепко.
Он сдвинул ей на затылок шлемофон и поцеловал в лоб. Дурманяще-сладко пахнуло девичьим потом, захолонуло сердце. Она опять улыбнулась. Андрей кашлянул, взял себя в руки:
– Пойдём, надо доложиться…
И быстро пошагал в сторону собиравшихся к командиру эскадрильи лётчиков. Стрелки опять встали немного в сторонке, не мешая докладу своих пилотов. Комэск принимал у всех доклады. Доложился и Чудилин.
– Что видел? – вопрос комэска.
– Колонну видел, горела, – немного растерялся он, – как штурмовали, видел, бомбы, РСы, пушки, – он оглядел лётчиков эскадрильи, – оторвался во втором заходе, виноват…
– Зенитки видел?
– Нет.
– Были две, подавили во втором заходе. А истребители противника видел?
– Нет, – обескураженно повесил голову Чудилин.
– Были: две пары болтались километрах в трёх от нас. Готовились посечь нас на отходе.
– А почему не посекли? – вскинулся Андрей.
– А потому и не посекли, что мало их было – не решились нападать. Нас же четвёрка Яков пасла. Видать, не смогли нарастить вовремя численное преимущество, а без этого они воюют неохотно. Да и мы быстренько свалить успели. Вот они и ушли, несолоно хлебавши. В следующий раз так здорово может и не получиться. Поэтому не расслабляйся. Это всех касается! – подытожил капитан Миронов, и пошёл на КП докладывать о результатах штурмовки.
Лётный состав дружно закурил, и после первых жадных затяжек пошло обсуждение недавних событий.
– Ну чё, Андрюха, как оно, нормально? Справился?
– Да нормально! Чего там! Всё путём.
– А стрелок твой как? Мы-то думали что? Барышня! А она – гляди-ка! Держит хвост пистолетом!
Громко обсуждая завершившийся вылет, и радуясь, что всё так ловко и без потерь прошло, лётный состав направился к «залу ожидания».
Глава 15. Стрелок, твою мать…
Второй завтрак привезли (на лошади с телегой) прямо в «зал ожидания», он же, в интерпретации некоторых остряков «вокзал». Столовая располагалась в трёх сотнях метров от КП, и, как узнал впоследствии Чудилин, если в ближайшее время ожидалась постановка очередной боевой задачи, то лётчиков старались кормить прямо на «рабочем месте». Если первый вылет за этот день выдавался тяжёлым, то и аппетита особого, как правило, у лётного состава не было, особенно летом. Только бы попить. Сегодня же, ввиду успешно выполненной боевой задачи (и что важно: без потерь!) аппетит был хоть куда. За столами стоял весёлый гвалт, в воздухе витали весёлые шуточки и подтрунивания. Но некоторое напряжение чувствовалось все равно: день-то не закончился, и летать ещё придётся, и, может быть, получится всё не так удачно, как в первый раз, с утра.
Так оно и вышло….
Где-то часам к двум поступил звонок из дивизии, поставили очередную боевую задачу на день. Комэсков на КП на этот раз вызывать не пришлось – они и так там сидели.
Комэски, все трое, вошли в землянку, и капитан Миронов, подождав пару секунд, чтобы все заткнулись, окинул притихший лётный состав прищуренным взглядом и выдал:
– Разведка передала: южнее Житомира движется большая колонна бронетехники. Будем бить ПТАБами. Летят вторая и третья эскадрильи, первая – в резерве. На подготовку – 15 минут. Первой идёт третья эскадрилья, за ней, с интервалом в 15 минут – вторая, то есть, мы. Самолёты уже вооружают для вылета.
Лётчики вынули свои планшеты и принялись уточнять у своих комэсков расположение цели и маршрут следования.
Через 15 минут стартовала сегодня ещё не летавшая третья эскадрилья. Пилоты и стрелки второй эскадрильи, не в силах более торчать в землянке, выбрались на улицу, потолкались у «беседки» (или, как иногда называли это место: «в курилке»). А попросту это был стол, с парой скамеек, плюс старое ведро с водой для окурков рядом с одной из скамеек. Потом все пошли к своим машинам, наблюдать за вооруженцами, облепивших их самолёты, и принимать рапорты от техников.
У их «семёрки» возились трое вооруженцев: они набивали ПТАБами46 крыльевые бомбоотсеки, и уже явно заканчивали. ПТАБы в бомбоотсеки укладывали в кассетах, по 48 штук в каждой. Четыре РС уже висели на направляющих.
– А это что туда закладывают? – Агния посмотрела на Андрея снизу вверх.
– А? чего?
– Чего они туда укладывают? Бомбочки такие маленькие, что ли?
– А… ну да… ПТАБЫ называются. Противотанковые. Над колонной пройдём, сыпанём, как горохом, и – пишите письма! Одна такая бомбочка танк гарантированно уничтожает. Главное: попасть.
Подошла Шурка:
– Пока вы летали, я баньку затопила! Вечером, после ужина, пойдём? – она посмотрела на Андрея, перевела взгляд на Агнию, и, уточняя свою мысль, добавила: – в смысле, не все вместе, я хотела сказать, а мы с Агнией вдвоём, а потом вы, товарищ командир! Или… или… вы вдвоём пойдёте? – она растерянно посмотрела на Агнию.
Лейтенант смущённо кашлянул, потом ещё раз, и наконец, выдал:
– Мне лучше одному всё же… Или с мужиками потом схожу.
Подбежала оружейница Лушка:
– Товарищ лейтенант! Вооружение подвешено: 192 ПТАБа и 4 РСа. РСы – бронебойные, – добавила она, косясь на Агнию, – боекомплект к пушкам и пулемётам пополнен, у турельного УБТ – не пополняли. Расхода не было, – и опять стрельнула глазами на Агнию.
– Спасибо, – сухо ответил лейтенант.
– А…. товарищ лейтенант, разрешите обратиться!
– Разрешаю, – удивлённо посмотрел на неё Чудилин.
– А вы сегодня после ужина в клуб придёте? – и так кокетливо глазами – зырк! в его сторону.
– Они сегодня после ужина…, – начала было Шурка, но Чудилин её перебил:
– В клуб? Почему нет? Приду, – скосил глаз на стрелка, и добавил: – придём, – посмотрел и на надувшуюся было Шурку, и прибавил: – все вместе, втроём придём.
Лукерья ухмыльнувшись, развернулась, и качнув из стороны в сторону внушительно-габаритной попой, пошла к оружейникам.
– Ишь, задницей вертит! Так и накручивает! – негромко сказала Шурка и виновато посмотрела на Агнию. Та, в свою очередь, сердито посмотрела на Андрея. Он же счёл за лучшее сделать вид, что все эти женские страдания его никак не касаются…
Через пять минут прозвучала команда на старт, ушла в небо ракета и лётчики
