– Замри. Не дыши даже, – предупредил он.
Мужик этот был пузатый. Одет в одни штаны. Волосатую грудь пересекал наполовину заполненный патронташ. В руках – двуствольное ружье. Он его на меня направил, так сказать, для полноты ощущений.
Бармену, если его так можно назвать, лет пятьдесят. Залысина крупная, чёрная борода с проседью, щекастый. Наверное, и второй подбородок имелся, но понятно за бородой – оно не видно.
Служащий не скит.
Целесообразно ли это?
Не знаю.
Он строил грозную физиономию, хотя было видно, что черты лица мягкие и сам он, если по глазам судить, тот еще добряк.
Оглядел меня, перевел оружие в левую сторону – зыркнул туда, затем в правую – глянул и там. Смотрел вот так секунд шесть, потом носом пошмыгал.
Принюхивался что ли?
Может быть.
– Раз-тудыть твою тудыть, парень, где тебя жизнь так пожевала? Скорей заходи, пока не помер, – он сделал приглашающий жест рукой и опустил оружие.
Я перехватил кирасу, винтовку и зашел.
***
Первый этаж целиком условно-барный: для посиделок. Отделка из базарного дерева, десять шагов пустого пространства. Туда, дальше: стойка, четыре столика, за ними – бочки, какие-то ящики. Там поди продовольствие. Рядышком крутая лестница. Чуть в сторонке от неё дверь, и еще одна дверь за стойкой находилась.
– Не нравится мне всё это, – проворчал Принц. – Странный толстяк какой-то. Подозрительный.
Я уселся за ближайший столик, вещи сложил рядом.
Мужик провёл все ритуалы запирания входной двери – было это похоже из-за количества замков, действительно, сложно. Затем подошёл. Опять тщательно оглядел меня, почесал бороду, растеряно сказал:
– Сейчас за аптечкой сбегаю и водки принесу. Без водки даже прикасаться к тебе не хочу. Уж извини, ты будто в бочке с дерьмом сора на радостях полоскался, как порядочный свин.
Сбегаю – это он громко сказал. На самом деле так – лениво сходил. Я за это время сотню параноидальных мыслей в голове прокрутить успел.
Бармен вернулся и сразу же взялся за дело: налил водки в стакан, на стол положил аптечку, переставил стул.
– Будем? – спросил он, усаживаясь рядом.
Я пожал плечами. Мне-то пить не предложил. Ждать внятного ответа мужик не стал. Опрокинул свои сто грамм махом. Что могу сказать? Я максимально его осуждал.
Довольно крякнув, он занюхал волосатой рукой.
– Ты как к боли относишься? – голос его звенел.
Напрягся:
– Нормально.
– А то я и тебе налью, если надо, – сказал неуверенно, может даже жадно. – Так надо? Ты не думай. Мне не жалко. У меня этого добра валом – навалом.
– Нет. Не надо.
Все равно пить не буду. Один некр знает, что там этот мужик себе напридумывал.
Был я крайне напряжен. Хотя признаться чуть расслабиться, пусть и таким образом – хотелось. В храме мы иногда приносили контрабандой алкоголь, заканчивалось все по-разному: и весело, и грустно. Чаще грустно. И очень больно.
Принц высказался твердо:
– Нельзя.
Да, совершенно верно – нельзя.
– Телефон?
– Что?
– Тебе, малой, надо куда-нить позвонить? Оповестить мож кого? У нас есть звонило.
Покачал головой.
В Ориасе звонить мне определенно не кому. Разве что Весте, но тут – это скорее их Дом подставлять. Оно того, разумеется, не стоило. Что хотелось я бы все равно сказать не смог. Точно не в таком положении, не в этом состоянии.
– Ты лучше болтай, пока я работаю, – подсказал толстяк. – Отвлечешься хоть от инструментов. Ты из великого Дома?
– Ага.
– То-то я смотрю татуировки прям важнецкие, – усмехнулся в бороду.
Я поморщился.
Татуировки – про них ведь совсем забыл.
Бездарь.
– Не кори себя. С твоим уровнем развития ты и так добился многого, – мыслеречь Принца
