Победитель мятежников, Гамилькар Барка решил возобновить агрессию против Рима, используя в качестве опорной базы Иберию (Испанию). В 237–228 гг. до Р.Х. он завоевал значительную часть Испании, овладев серебряными и золотыми рудниками и начав чеканить собственную монету. После его гибели власть над завоеванной территорией перешла к его зятю Гасдрубалу, а затем – к знаменитому Ганнибалу, сыну Гамилькара Барки.
Последний решительно продолжил линию Гамилькара Барки. Обладая блистательным дарованием полководца, Ганнибал успешно продвигался на иберийских землях. В 218 году до Р.Х. он взял город Сагунт, союзный с Римом. Это и привело к началу Второй Пунической войны.
На сей раз война велась не на истощение, а на уничтожение. И Карфаген к ее началу полностью восстановил свои силы, более того, значительно расширил территорию: по площади владений Карфаген к 218 году до Р.Х. превосходил Рим.
Война продлилась 17 лет, размах ее намного превзошел рамки предыдущего столкновения. Главными ее отличиями от Первой Пунической стало ведение масштабных боевых действий на двух территориях, в предыдущий раз ими не затронутых: Иберии и Апеннинском полуострове.
Главным театром военных действий стали земли, прилегающие к самому Риму, то есть коренные территории Римского государства. Ганнибал вторгся с большой армией на Апеннинский полуостров, рассчитывая обрести здесь помощь италиков – народов, ранее покоренных римлянами. Ему удалось нанести Риму несколько страшных поражений, особенно тяжелому разгрому римская армия подверглась в 216 году при Каннах. Но в конечном итоге его надежды не оправдались. Часть италийских городов, действительно, перешла на сторону Ганнибала, из них крупнейшими стали бывшие греческие колонии Капуя и Тарент. Но большинство италиков осталось верными Риму. По оценке современных специалистов, проримские тенденции, особенно в Центральной Италии, оказались более действенными, чем антиримские. Капуя под натиском римских легионов пала, и Ганнибал, как ни старался, не сумел ее выручить. Вслед за Капуей пал и Тарент.
Ганнибалу все труднее становилось восполнять потери. А карфагенское правительство не торопилось оказать ему помощь. Коммерсанты не горели желанием делать новые рискованные инвестиции в войну. Им никто не гарантировал отдачи. К тому же возвышение талантливого одиночки противоречило духу карфагенского политического уклада, в рамках которого все решается собранием олигархов. Пусть Ганнибал и проявляет себя патриотом Карфагена, но инвестировать в его популярность опасно для самих основ олигархического строя. И Ганнибал не дождался запрашиваемых подкреплений. Так наследники Ханаана упустили самый реальный момент разделаться с возрождающейся в Риме Империей раз и навсегда. И причиной этого стали врожденные пороки цивилизации торговцев – жадность и зависть.
Ханаанские партии
Олигархи Карфагена отказали Ганнибалу в поддержке, потому что карфагенскую элиту терзал характерный для ханаанейцев во все времена раскол двух партий – ростовщиков и жрецов. В Европе XX века эти партии стали называться «правыми» и «левыми». Ханаанских ростовщиков интересует их прибыль, а ханаанских жрецов – власть над миром и душами людей во имя своего кровожадного бога Молоха. Борьба торговой олигархии и энергичных полководцев, которых поддерживали карфагенские жрецы, проходит красной нитью через всю историю Карфагена.
В VI–V веках до Р.Х. Карфагеном правила династия Магонидов. Они, опираясь на жрецов Молоха и наемную армию, строили великую державу в Африке, Испании и на Сицилии. Однако репутация Магонидов была подорвана неудачным сражением при Гимере, когда карфагенский флот был разгромлен греками во главе с тираном Сиракуз Гелоном. Приносивший человеческие жертвы царь Гамилькар был убит. Его потомок Ганнибал спустя два века отомстил грекам, принеся в жертву жителей города Гимеры: «Мужчин, числом три тысячи, привел к тому месту, где когда-то его дед Гамилькар был убит Гелоном, и после пыток всех предал смерти»[113], – рассказывает Диодор Сицилийский.
«Так как эта многочисленная семья полководцев стала в тягость свободному государству, ибо они одни всем распоряжались и все решали, то с течением времени из числа сенаторов избрали сто судей, которые по возвращении полководцев с войны должны были требовать у них отчета в их действиях»[114], – повествует Юстин. Власть перешла от пусть ограниченных в своих полномочиях, но царей, к избираемым рабовладельцами судьям, – «суффетам». Открыл эту череду олигарх, впервые в истории снарядивший экспедицию «за Геркулесовы столпы», – Ганнон Великий. После правили его наследники, представлявшие торгово-ростовщическую олигархию.
При Ганнонидах коммерсанты расслабились и перестали отдавать в жертву кровожадному богу своих первенцев, предпочитая приобретать обреченных младенцев на рынке. Однако в 310 году до Р.Х. Карфаген осадили войска тирана Сиракуз Агафокла, и перед лицом смертельной опасности вновь возобладала жреческая партия. «Они также утверждали, что Крон [то есть Ваал. – К. М.] отвернулся от них, – рассказывает Диодор Сицилийский, – поскольку в прежние времена они имели обычай жертвовать для этого бога благороднейших своих сыновей, но в последнее время тайно купленных и выращенных детей они посылали ему в жертву; а когда было произведено расследование, выяснилось, что некоторые принесенные в жертву были подменены… в своем рвении загладить вину за свое бездействие, они выбрали двести благородных детей и принесли их в жертву публично, а другие, которые были под подозрением, принесли себя в жертву добровольно, в количестве не менее трехсот человек»[115].
Борьба «жреческой» и «ростовщической» партий продолжилась и в последующие столетия. Во второй половине III века до Р.Х. новыми вождями военно-жреческой партии стало семейство Баркидов – Гамилькар и его сыновья Ганнибал и Гасдрубал. Баркиды пользовались поддержкой как обожествлявших их воинов, так и жрецов, а также простонародья, ненавидевшего богачей-олигархов. Основой «религиозности» Баркидов были многочисленные человеческие жертвоприношения.
Завоевав Испанию, Гамилькар вместо культа карфагенской богини Тинит установил там культ главного тирского божества – Мелькарта. Если поклонение Тинит выражалось в оргиях и проституции, то жертва Мелькарту приносилась живыми людьми, взрослыми и детьми. Вокруг храма Мелькарта в испанском Гадесе (ныне Кадис) сложилась особая замкнутая жреческая корпорация, члены которой отличались от окружающих внешним видом и давали обет безбрачия. Предки Баркидов прибыли в Северную Африку вместе с основательницей будущего Карфагена Элиссой и были ее родственниками, а значит также состояли в родстве с жречеством Мелькарта. Характерно, что Гамилькар, имея царские амбиции, велел чеканить на монетах в образе Мелькарта самого себя.
