моего сына… — она чуть наклонила голову. Улыбка пропала с губ — в глазах её и до этого не было. — Возможно, что мы во время не узнали о заговоре, — она сглотнула, отводя взгляд, но блеснувшие капли в глазах не укрылись от его взгляда.
Он резко раскрыл глаза и посмотрел на собеседницу. Руки слегка задрожали, хоть он и попытался это скрыть.
— Возможно Вы неправильно меня поняли, но я такого не просил, леди! Не мне назначать цену за живых. Да и честно говоря с Вашим сыном, как я понимаю, это вообще не моя заслуга. Я его не знал тогда и лишь пытался защитить свою жену и её брата. Не поймите меня неправильно… Если бы меня попросили помочь, тем более спасти кого-то, то я бы помог даже просто так, но конкретно тогда это вышло хоть и на пользу, но случайно. Простите…
— Мне тоже хочется помочь просто так. Может я не так в прошлый раз сказала, потому что вопрос о цене несколько меня выбил из колеи, но я не знала много из Вашей жизни.
— Вы предлагаете мне даром обучение, услугу — он запнулся ненадолго, подбирая слова — Мне сложно это понять и принять, простите. Если бы я со спасённых брал бы цену, то я бы опозорил мать — это мне понятно. Меня учили, что любой труд должен быть уважаем и потому иметь цену. Простите, я не привык к подаркам.
Ирдалар внезапно попыталась занять руки чашкой, потому что хотелось набить кому-то морду — и не этому парню, который любое нормальное обращение воспринимает с настороженностью и боится, что потом потребуют с него или с близких. Этот страх мелькал в его глазах, напряженной позе. Хотя, наверное, какой-то паранойи им не хватало. Ведь стоило тогда, ещё давно отправиться хоть куда и провериться — может быть этих смертей — внутри Ирды всё сжалось в болезненный пульсирующий комочек, такой же маленький как умирающий на её руках новорождённый дракончик, которому никто не мог помочь, разводя руками. А она готова была жизнь за него отдать… за каждого из них, а это вырывало душу, каждый раз убивая её.
— Я просто хотела помочь, — тихо проговорила Ирда.
Он метался между страхом её обидеть, отказать, остаться вечно должным и абсолютным нежеланием ей врать. В голове роились мысли, от которых ему самому внезапно было тошно и паршиво, да и вид задумчивой грустной собеседницы также не добавлял радости. Нужно было что-то решать, а решать важное в мирной жизни он не умел, не хотел и даже боялся. Тяжело выдохнув он поднялся. Замерев перед чайным столиком, он поборол в себе желание стремительно покинуть комнатку.
— Леди… — начал он неуверенным тихим голосом, подходя к её креслу и опускаясь на колено — Мне нечем отплатить Вам за Ваш дар. Верность уже отдана присяге, любовь — жене и детям. Я сам плохой ученик и, как говаривала Риги, очень тугой и бестолковый. В добавок я не всегда свободен потому что у меня есть некоторая работа в посольстве. Но если Вас это всё не пугает, то с Вашего разрешения я хотел бы согласиться и принять этот дар. Я в долгу не останусь…
Глаза на неё он поднять так и не решился. Через несколько долгих мгновений, когда Ирда стирала слёзы с лица и повернулась к нему, она всё же пусть не очень уверено, но всё же улыбалась:
— Это будет для меня честью…
— Главное чтобы Вы не расстраивались. Я честно не знаю что делать когда женщины плачут. И если за моё согласие с меня шкуру не спустят, то у меня будет шанс стать не только праздничным кустом в нашивках, но и дипломированным балбесом — он постарался ей улыбнуться.
— Ты никак не связан с этим… никто не связан, кроме тех, кого уже нет, — она улыбнулась. — Праздничным кустом?
— Когда я после Хортона валялся, то ко мне приставили девку из людей в комнате прибираться. А я же пластом лежал, мне можно было только глазами двигать. Я просил её и она мне разное рассказывала. Вот и рассказала, что у них есть традиция раз в цикл наряжать не то дерево, не то куст большой. Сходятся они селом, наряжают, празднуют, хороводы водят. Когда мы сюда приехали и пришлось на бал идти я себя как раз этим кустом почувствовал. Пестрый, несуразный, всё что не блестит, то выпирает… — он старательно улыбался во всю ширь — А случись чего ну что я этой мишурой сделаю?
— А зачем дракону что-то, когда есть чешуя? Более тяжёлое же мешать будет. Мы всё же не эльфы…
— Чешую тоже пробить можно, леди. А чем меньше цель, тем сложнее попасть. Когда вокруг одни ерепенистые крылатые, то чешуя врятли будет преимуществом. Полностью драконом меряться тоже не вариант, да и надолго меня не хватит. Поэтому лучше рассчитывать на то, на что не рассчитывают другие. Больше шансов выжить и спасти.
— Может быть… Мы как-то привыкли рассчитывать на чешую… Больше как-то было без надобности… Но, может, Вы сможете обсудить с Меином способы выживания или даже лекцию для Стражи? Он в этом лучше разбирается, не то что я…
— Это не меня, а наместника бывшего обсуждать надо было. Он свято верил, что чешуя его от кнута спасёт. Жаль, одной веры недостаточно оказалось. А Меин, судя по тому что я видел, когда болтался рядом на Сайре, может вперёд мне такую фору дать, что женится успеет, если не помереть… Я ж воевать почти не обучен.
Она выдохнула.
— Боюсь, что Меин и женитьба — это какие-то несовместимые вещи… Но обмен опытом всегда полезен, разве я не права? Мы тоже можем много чего не знать…
— Ну раз даже я же женился, а я до Сири из женского пола общался лишь с матерью, сестрой и мачехой… А Меин и статусом покруче и мордашкой вроде норм. Никуда не денется! Придёт и его время…
Она лишь махнула рукой.
— Да вот по всему сказанному вокруг должна толпа виться — а её нет… Толпы-то, — Ирда горько выдохнула. — Не обращайте внимание, вечно я болтаю всякий вздор… Конечно, найдется, он ведь славный и его будущей жене повезёт, просто как-то побыстрее хочется. Это у него бесконечность… А я хоть с внуками хочу посидеть… Хоть немного…
— А… Ну да. Понял. Простите… Может и лучше, что толпы нет? Видел я таких, кто за чины и блага всякие что угодно делают, да только разве такую
