показалась ему такой же реальной.
Она выглядела точно так же, как и прошлой ночью, только теперь на ней было красное бикини, а не синее.
— Ты действительно думаешь, что она хочет убить?
— Она убила Клайда, не так ли?
Лицо Зеба потемнело.
— Да. В целях самообороны. Это не то же самое, что ты говоришь. Я дал ей шанс проявить себя, но она не смогла этого сделать.
Лулу хмыкнула и покачала головой.
— Это потому, что ты выбрал не ту жертву. Найди ей кого-нибудь, кого она хотела бы убить, и она сделает это. Она сделает это, и ей это понравится. Вот увидишь. И тогда у тебя будет новый партнер, лучше тебя.
Зеб нахмурился.
— С Клайдом все было в порядке. Он был моим другом.
— Он был мерзким, отвратительным куском дерьма.
— И что? Большинство людей сказали бы то же самое обо мне.
Лулу рассмеялась.
— И они были бы правы. Ты трахаешься с трупами и ешь человеческую плоть. Ты — само воплощение отвращения, Зеб. Но есть разница. Клайд не был особенным. Ты — особенный. Как и та девушка.
— Это еще одна вещь, которую ты продолжаешь повторять, но я не понимаю. Насколько особенный?
Лулу снова улыбнулась.
— Этого я пока не могу сказать. С некоторыми вещами тебе нужно разобраться самому. Со временем все станет ясно.
— Я очень хочу ее трахнуть.
Улыбка Лулу исчезла.
— Ты не можешь.
— Почему бы и нет?
Она подошла к нему и ткнула пальцем ему в грудь, так что длинный ноготь впился в кожу.
— Заткнись, Зебулон. Эта девушка — особенная. Это все, что тебе нужно знать. Ты не будешь навязываться ей.
— Что, если я просто не смогу ничего с собой поделать?
Лулу протянула руку и обхватила его за горло. С удивительной легкостью она заставила его опуститься на колени и наклонилась к нему вплотную. Ее рука была как железный обруч на его горле, и он с трудом переводил дыхание, пока она говорила.
— Если ты надругаешься над ней, я накажу тебя. А потом я уйду от тебя. Ты никогда больше не увидишь меня и не услышишь моего голоса. Я уйду навсегда, и ты уже никогда не будешь прежним.
Она отпустила его горло.
Зеб подавился и с трудом перевел дыхание. Он поднялся на ноги и сумел выдавить из себя извинения:
— Я… сожалею.
Выражение лица Лулу оставалось мрачным.
— Не так сильно, как ты будешь сожалеть, если ослушаешься меня.
Затем она исчезла, и место, где она была, теперь занимал только воздух. Он подумал о том, что она сказала, и попытался представить себе жизнь без Лулу. Подобная перспектива приводила его в ужас.
Так вот в чем дело. Девушка была под запретом. Постоянно.
Господи! Он очень надеялся, что Лулу говорила правду о ней.
Надеялся, что она стоила всей этой борьбы и боли.
* * *
Сумасшедший снова разговаривал сам с собой. Ну, то есть с Лулу. Что означало то же самое, поскольку Лулу явно возникла где-то внутри его испорченного мозга. Она почти привыкла к странным односторонним разговорам, но на этот раз возникла новая проблема. Она слышала разговор обеих сторон. Часть разговора была произнесена его обычным грубоватым голосом, который обычно был единственным, что она могла услышать, а ответы Лулу, по-видимому, звучали только у него в голове. Но теперь она слышала и другую сторону разговора — более высокий, почти писклявый голос. Это говорил Зеб, но он старался, чтобы реплики Лулу звучали так, будто их на самом деле произносит женщина. Услышав это, Джули с трудом подавила приступ смеха. Это было невероятно абсурдно. Но потом он сказал нечто такое, что лишило ситуацию всякого намека на юмор.
Я очень хочу ее трахнуть.
Под этим он подразумевал изнасилование. Трахаться — это то, чем можно заниматься с партнером по согласию. И хотя она вполне могла быть готова к участию во многих извращенных действиях, она точно знала, что никогда не отдалась бы этому жуткому старому некрофилу добровольно. От того, как он смотрел на нее большую часть времени, ее всегда бросало в дрожь. От этих мертвых глаз ей казалось, что по всему телу ползают миллионы невидимых насекомых. Особенно когда он раздевал ее и некоторое время пристально смотрел на нее, как делал это перед тем, как отправиться в ванную. Не требовалось большого воображения, чтобы понять, что он там делал до появления Лулу.
Через несколько минут разговор с Лулу стал еще более странным. Трудно было точно сказать, что там происходило, но у нее сложилось впечатление, что Лулу применяла какое-то физическое наказание. Зеб издал булькающие звуки и произнес несколько придушенных слов, а затем заговорил отчетливо, как Лулу, своим нелепым псевдоженским голосом. Последнее было похоже на Микки Мауса.
Джули ничего не могла с собой поделать — это впечатление заставило ее хихикнуть.
Дверь ванной с грохотом распахнулась, и в комнату, пошатываясь, вошел Зеб. Он подошел к краю кровати и уставился на нее сверху вниз. Он оперся коленом о край кровати и наклонился над ней, чтобы развязать веревки. Он облизал губы и уставился на ее грудь.
— Не могу решить, что я предпочту — съесть их или пососать.
Джули заставила себя не шевелиться. Физическая близость вызывала у нее отвращение, но она боялась, что, отвернувшись, разозлит его.
— Лулу говорит, что тебе нельзя делать ни того, ни другого.
Он нахмурился и закончил развязывать ее.
— Нехорошо подслушивать, сучка.
Джули подобрала с пола свою одежду — джинсовые шорты и майку — и начала одеваться.
— Эм… Очень сожалею об этом, Зеб. Но, знаешь, гребаный туалет всего в десяти футах отсюда. Не хочешь, чтобы я слышал твои разговоры с Лулу? Выйди на улицу.
Она закончила одеваться и схватила пульт от телевизора с прикроватной тумбочки. Пульт был на шнурке, который был прикреплен к прикроватной тумбочке. Что, по ее мнению, было чертовски забавно. Кто, черт возьми, украл пульт дистанционного управления?
Зеб нахмурился.
— Что ты делаешь?
— Сегодня вечером показывают "Сплетницу". Давай посмотрим, дойдет ли эфир в эту дыру, — oна нажала на кнопку включения, телевизор мигнул, и она начала просматривать ограниченный набор каналов. Она взвизгнула. — Ура! Есть. Хочешь посмотреть?
Зеб отвернулся и несколько мгновений тупо смотрел в телевизор. Затем оглянулся на нее через плечо.
— Тебе нравится это дерьмо?
— Да.
Он вздохнул.
— Наверное, я слишком стар для этого. Я не понимаю…
Джули приложила палец к губам и шикнула на него.
— Заткнись! Я пытаюсь слушать. Прибереги это для рекламы.
Она легла
