мне — поглотить все, что он может дать, и даже больше. Вытянуть все до капли, оставив его опустошенным, а значит, свести к минимуму агрессию второй его половины и исключить бесконтрольный оборот. Казалось, только в этом было его предназначение. Его. И его зверя. Жить только для меня.
Мы лежали в кровати, уставшие, но довольные друг другом. Хотя, наверное, я преувеличиваю, это я была довольна и сыта, а вот темнейшество, скорее всего, снова пребывал не в духе. Спать пока не хотелось, а энергия так и бурлила в венах. Признаться, так и подсесть можно и поверить, что большая моя часть именно от фейри. В комнате по-прежнему было темно, я не видела выражения его лица, и поэтому начать вести беседу было довольно просто.
— Эштаран рассказал тебе о тварях?
— Да, — не сразу ответил принц, я даже сначала подумала, что он уснул. — А ты умеешь задавать вопросы. В одно предложение вместила мысли о бывшем любовнике и еще напомнила о внезапной проблеме, которую предстоит решить. Не могла подождать до утра?
Я легла на бок, подперла рукой голову, только увидеть лица принца все равно не могла, но хотя бы создавалось впечатление, что я ближе к собеседнику.
— А ты ревнуешь, мой принц? — игриво произнесла я.
— А ты снова забываешься, Лаурея, — ответил он.
— Умеешь же ты убить настроение, — я откинулась на подушку и уставилась невидящим взглядом в потолок. Было, конечно, неприятно от его ответа, но нужно смотреть правде в глаза: между нами лишь обмен энергиями и только.
— Как и ты, — не остался в долгу принц, больше я не заговаривала с ним. Так и лежала, пока меня не сморил сон.
А проснулась с бешено колотящимся сердцем и тревогой, вспоминая лицо малышки, которая снова просила поторопиться и найти ее.
Кто она мне? И как попадает в мои сны? Что вообще происходит? Может быть, это выдумка, но что могло послужить предпосылкой для таких необычных снов? И как мне ее найти, если она не плод моего воображения?
* * *
— Госпожа, вы уверены? — Совсем молоденькая камеристка, приставленная к леди еще десять лет назад, когда только она переступила порог Дома своего супруга, стала настоящей подругой для той, кто была лишена нормального женского счастья и постоянно подвергалась унижению со стороны своего супруга.
Казалось бы, для чего было тогда заключать такой союз, и снова ответ прост как день: власть, влияние и личные интересы Домов.
Любовью в браке молодой женщины фейри и не пахло, наоборот, смердело безысходностью и горечью. Именно отчаянное сопротивление собственной судьбе и сподвигло ее попросить помощь у того, кто бы мог найти управу на ее супруга.
Только вот как убедить сильнейшего фейри Неблагого Дома помочь ей? Компромат на мужа собрать не получилось, только лишь слухи и домыслы были у нее в запасе. Но отчаяние уже настолько довело ее до предела, что она была готова просто рискнуть, а дальше будь что будет.
Все равно это не жизнь. Она в последний раз посмотрела на себя в зеркало, спрятала красные приметные волосы под глубоким черным капюшоном плаща, который еще и скрыл довольно миловидное и приятное лицо фейри. Ей было по человеческим меркам уже около пятидесяти, но для фейри, живущих по полтысячи лет, еще совсем юная, но уже натерпевшаяся и уставшая от жизни с чудовищем, коим и был ее супруг. Женщина поморщилась от боли в ребрах. Если лицо она смогла залечить в первую очередь, то на синяки под одеждой времени у нее не было. Обычно между побоями проходила пара-тройка дней, прежде чем муж снова заявится к ней и потребует исполнения супружеского долга. Ей нужно успеть обернуться за эти дни, а там, возможно, верная камеристка сможет задержать деспота. Страшно было оставлять собственное дитя, но молодая госпожа рассудила, что супругу будет все так же все равно на девочку. Он сам сказал, что это отродье не достойно его любви и воспитания, и пока женщина не принесет ему наследника, он не успокоится. Только правда страшнее, чем участь молодой госпожи. Ее супруг точно знает, что сейчас она не сможет выносить его ребенка и умрет либо она, либо младенец.
То, что деспот собрался избавиться от своей супруги подобным образом, даже не удивило женщину. Это в духе ее супруга. Его цель будет достигнута: и наследник будет, и жены не станет. Только вот ее дочь, ее маленькое солнышко не давало опустить руки. Семья давно отвернулась от нее, еще тогда, когда продала ее и отдала в руки этого мерзавца. Но ради дочери она должна попробовать выжить.
Ангела запахнула плащ и нажала на потаенный механизм в стене ближайшей галереи, который открывал тайный коридор. Там ее ждала еще парочка таких секретов, и она сможет, наконец, вдохнуть свежий воздух. Около стены, где госпожа вышла, ее ждал один верный воин, он помог ей преодолеть парк незамеченной и добраться до забора. Они перебрались через него, там их уже ждали самые быстрые верпы, которых только удалось достать.
Красивое имя, данное ей матерью, никто больше не произносил с теплом и любовью. А ведь когда-то ее мама звала ангелом, только вот ее больше нет. Ее убили… а Ангелу отдали замуж за садиста. Наверное, у них на роду написано быть несчастными в браке. Мама тоже страдала от руки отца и его дурного нрава. Но молодая госпожа была уверена, что будь жива ее мать, она помешала бы этому браку… Но увы. Она мертва.
Воин помог взобраться Ангеле на верпа, та поправила полы плаща, капюшон и натянула рукава практически до костяшек пальцев, чтобы никто не заметил блокирующих ее дар браслетов. Еще один сюрприз от папочки и «любимого» супруга. Госпожа дала шенкеля, и демонический конь рванул вперед. Если все сложится удачно, то уже к вечеру следующего дня она будет во дворце Темного фейри. А ее верный стражник попробует передать наследному принцу послание.
* * *
Дарканат
Проснулся я с первыми лучами солнца, повернулся и посмотрел на безмятежное лицо Лауреи. Свет солнца едва проникал сквозь плотные шторы, но даже этого хватало, чтобы видеть ее. Надо признать, даже этот шрам на острой скуле не портил ее. В Лаурее было что-то такое, что заставляло смотреть на нее и не отводить взгляда. Заставляло желать ее и не отпускать от себя. Даже я, никогда до этого не желающий спать в одной постели с женщиной, провалился в спокойный сон. Скривился, поймав себя на мысли,
