понести ответственность за ребенка, которого настрогал, — шипит Роман Емельянович.
— Да не было между нами ничего! — гневно цокаю я. — И где он сам?!
— Да тут я, — раздается недовольный голос Ильи. — Вечер в хату…
— Илья! — Анастасия раздувает ноздри.
Оглядываюсь. Вальяжной походкой вплывает в гостиную. Белый джемпер крупной вязки с высоким горлом, потертые джинсы, тяжелые ботинки и короткая горчичная дубленка. Мельком смотрит на меня и, сволочь вихрастая, не здоровается.
— Привет, ма, — наклоняется к Анастасии, целует в щеку, бросает колючий взгляд на недовольного отца и плюхается рядом со мной, широко расставив ноги. Окидывает меня недружелюбным взором и резюмирует:
— Хорошо выглядишь. Только бледная чуток.
Воцаряется гнетущее молчание, которое давит во мне надежду выйти сухой из воды.
— Скажи, — цежу я сквозь зубы, — что у нас с тобой ничего не было, — вымученно улыбаюсь молчаливому Роману Емельяновичу.
— Было или не было, — Илья хмыкает, — уже не имеет значения. Воронцова всем разнесла, что я буду отцом, — обращает на меня свой снисходительный лик, — и что именно я стал причиной развода Арасова Артура Борисовича с его прелестной женой. Она всем кому могла, позвонила, поревела, прокляла меня и тебя, пожелала нашему сыну родится калекой и умственно отсталым.
Да прошло-то всего чуть более суток, а меня уже записали в шлюху, которая мужу изменила с юнцом?
— Это не наш сын…
— Думаешь, будет дочка? — Илья удивленно вскидывает бровь.
Нет больше того надоедливого и смешливого парнишки. Через его конопушки и мягкие черты лица проступает жесткий отец.
— Верни обычного Илью, — хмурюсь я. — И объясни родителям, что произошло лишь недоразумение.
— Ты мне сердце вырвала, и это для тебя недоразумение? — в глазах Ильи пробегает темная тень.
— Прекрати, — рычу я. — Я тебе не вырывала сердце.
— Я думаю, что будет девочка, — тихо отзывается Анастасия, а когда я перевожу на нее загнанный взгляд, то улыбается, — я тоже первую девочку родила, а Илья весь в отца…
— И как мне тут без мата обойтись? — в отчаянии шепчу я.
И я хочу не только поругаться, но и перевернуть, например, столик и побить посуду. Почему моя жизнь не может быть простой и легкой? Почему приличная женщина, которая решила тихо и мирно развестись с неверным мужем, оказалась в глазах других потаскухой, которая любит мужчин помоложе?
— Можно просто помолчать, — Роман Емельянович вздыхает. — Когда я молчу, то это значит, что я обкладываю всех отборной нецензурной речью.
— А молчишь ты часто, — усмехается Илья, — но только в присутствии мамы.
Роман Емельянович многозначительно замолкает и буравит сына недобрым взглядом. Едва сдерживается от того, чтобы не выпороть своего отпрыска ремнем по мягким местам.
— Почему ты не мог просто взять и тихо жениться? — сжимаю кулаки и смотрю на Илью. — Ты специально решил мне жизнь попортить?
— Я был уже на низком старте в Бразилию, — сердито вглядывается в мои глаза. — Отличное место, чтобы зализать душевные раны со знойными красотками, а ты, оказывается, беременная бегаешь.
— Так она тебе не сказала? — охает Анастасия.
— Это какой-то дурдом, — сдавленно выдыхаю я.
— Да, — Илья приближает лицо к моему и обнажает зубы в улыбке, — добро пожаловать в семью Кабановых.
Глава 46. Репутация и прочие обстоятельства
— Ты что творишь?
— Я? — Илья удивленно вскидывает бровь. — Я тебе повторяю, я в Бразилию собрался на одну замечательную кофейную плантацию, а меня тут ошарашивают, что я буду папой. И даже не мой отец мне позвонил мне с такой удивительной новостью, если что, а чокнутая мамаша Воронцовой с криками и проклятиями. После, конечно, папуля звякнул с долгими молчаливыми и красноречивыми паузами.
Ох, как я хочу сейчас свалить на кофейную плантацию в Бразилию.
— Так, от тебя или не от тебя? — тихо спрашивает Анастасия.
— Нет, мамуль, по факту я тут ни при чем, — Илья откидывается назад. — Однако я подозреваю, что твои подруги тебя уже поздравили?
— Да, — коротко отвечает Анастасия.
— То есть ты хочешь сказать, что задвинул красивую речь о любви и нежелании предавать свои чувства из-за очередного каприза? — Роман Емельянович медленно выдыхает. — Если между вами ничего не была, то кого… — пауза, — то какого лешего ты аннулировал помолвку?
— А я от своих чувств не отказываюсь, — Илья холодно улыбается. — И на ужине я ни словом не обмолвился о Вите, если что. Это кто-то другой постарался, кто-то другой накрутил хвост Алине насчет Виты.
— Лена, — вздыхаю я.
— Неожиданно, — недовольно цыкает Илья. — Хотя зная Алиночку, то та могла хитростью вытянуть из нее, кем я увлечен.
— Если мы все выяснили, то я, пожалуй, пойду… — встаю под тяжелым взглядом Кабанова Старшего.
— Если сравнить семью с бизнес-проектом, — говорит он, — то нам был нанесен колоссальный репутационный вред. И это ведь только начало.
— Простите? — недоуменно отзываюсь я.
— Мало того что был скандал с сорванной свадьбой с девицей из довольно влиятельной семьи, так теперь все окрасится в то, что мой сын якобы заделал ребенка бывшей жене моего делового партнера и трусливо сбежал в Бразилию, — медленно и тихо шелестит Роман Емельянович, — а я позволил этому случиться и не признал родного внука.
— Вы к чему клоните?
— Я пока только рассуждаю, — он ухмыляется. — Вита, поймите. Я не родился с золотой ложкой во рту. Я из бедной семьи, чернорабочий, который в свое время вырвался из нищеты. Я для остальных плебей, и да, я очень ревностно отношусь к репутации своей семьи. Кое-кому, — он зыркает на Илью, — на это начхать, однако я, — переводит на меня черный взгляд, — знаю, что меня ждет. И что ждет мою жену, которая дружбу водит с богатыми курицами, которые сейчас, вероятно, во всех подробностях обсуждают вашу связь с Ильей. И, возможно, уже разнесли весь этот бред своим мужьям. Все знают Кабана…
— Вы, что, жените сына на мне в желании сохранить репутацию? — смеюсь я. — И никто не отменял тест на отцовство.
— И что он мне даст? Мне
