Книга Книга и меч. Записи о доброте и ненависти. Том 2 - Цзинь Юн

– Еще чего!

Ван Вэйян стремительно вскочил. По взмаху руки Мэн Цзяньсюна слуга поднес мешок, в котором лежал золотой меч Багуадао. Вэйян вытащил его из ножен, сердито тряхнув белой бородой. В дверном проеме появился Хань Вэньчун:

– Господин Ван, пожалуйста, будьте осторожны.

– Ты все знаешь?

– Я встречался с Чжан Чжаочжуном, – кивнул Вэньчун.

– Почему он оскорбляет меня?

– По словам этого подонка, с господином Ваном необязательно считаться.

– Скажи как есть.

– Он назвал вас… стариком с раздутым самомнением!

Ван Вэйян фыркнул и ответил:

– Я не знаю, раздуто оно или нет, но, если со мной что-нибудь случится, брат Хань, я прошу тебя позаботиться о делах организации и о моей семье.

Он сделал паузу, а затем добавил:

– Скажи Цзяньину и Цзяньцзе, чтобы не спешили мстить за меня. Они еще неопытны в боевых искусствах и не должны отдавать свои жизни напрасно.

Ван Цзяньин и Ван Цзяньцзе – два сына Ван Вэйяна. Они изучали искусство восьми триграмм, которое передается в их семье из поколения в поколение. Хань Вэньчун сказал:

– Командир, ваши боевые навыки превосходны, Чжан Чжаочжун вам не соперник. Буду ждать хороших новостей.

Ван Вэйян последовал за слугой, ведущим его на пик Льва.

Пик Льва известен своим чаем, а лунцзинский чай «Пик Льва» – товар, не имеющий аналогов во всем мире. Его склоны высокие и крутые, путники редко решаются взбираться на него. Ван Вэйян перекинул меч через спину и добрался до вершины. Самая высокая точка пика – небольшая поляна, окруженная со всех сторон чайными деревьями. Едва добравшись до вершины, он увидел крупного мужчину, одетого в легкую одежду. Некоторое время незнакомец пристально рассматривал Вэйяна, а затем спросил:

– Так ты и есть этот Ван Вэйян?

Услышав такое пренебрежительное обращение, сердце Ван Вэйяна воспылало, но ему было почти семьдесят, и большая часть его юношеского огня уже угасла. Он знал, что Чжан Чжаочжун в настоящее время является воином императорской гвардии и отчасти почитал его власть.

– Да, все верно, а вы, видимо, мастер Чжан, Огненная рука Паньгуаня?

– Верно. Что предпочитаете – клинки или кулаки?

Чжаочжун был очень осторожен. Пока он взбирался на вершину, успел осмотреть окрестности и убедиться, что противник действительно пришел один. Он подумал, что, хотя Ван Вэйян и самоуверенный, он никогда не поступил бы так подло с членом императорского двора.

В то же время Ван Вэйян размышлял про себя: «У нас нет глубокой ненависти и обид, нет необходимости ранить его лезвием. Если этот чиновничек будет убит по ошибке, последствия могут быть не самыми лучшими. Использую Багуачжан[62] в крайнем случае, чтобы умерить его высокомерие и дать понять, что моя репутация вполне заслуженна».

– Я бы предпочел сразиться на кулаках.

– Ладно, – ответил Чжан Чжаочжун.

Он сжал левый кулак и поднял правую ладонь вверх. Хотя он и был высокомерен, но владел техниками кулачного боя школы Удан на превосходном уровне. В бою он выматывал противника, ограничиваясь самыми простыми движениями, а затем, сосредоточившись, атаковал в полную силу.

Зная, что тот не будет атаковать первым, Ван Вэйян сказал:

– Начнем.

Его левая ладонь пронзила тело противника, а правая ладонь наискось прошла по правому плечу. Затем он сжал правый кулак и ударил противника в грудь. Чжан Чжаочжун сделал три шага назад и атаковал в ответ. Они вновь и вновь наносили удары, в глубине души удивленные подготовкой друг друга. Чжаочжун подумал: «Его движения быстрые и яростные, действительно достойный соперник». Ван Вэйян в свою очередь также оценивал противника: «Он смог отразить три моих удара мягко и одновременно жестко, Огненная рука Паньгуаня не так уж и плох». Чжан Чжаочжун сделал один шаг вперед и замахнулся левой ногой. Ван Вэйян отпрыгнул, чтобы избежать удара, прижав ладони к лицу. Чжаочжун нанес удар левой ногой и, опуская ее, использовал два приема: Кунцзи Цанъин и Шушао Цинь Хоу[63]. Ван Вэйян сложил ладони вместе, отражая атаку.

Бой был подобен игре в шахматы, каждый продемонстрировал свои уникальные навыки, атакуя и попутно защищаясь, в одно мгновение они использовали тридцать или сорок приемов. На небе горело красное солнце, две тени, летавшие над землей, то отступали, то сливались воедино. Ван Вэйян медленно проигрывал – он уже был не так молод и силен, как его противник, сила и дух постепенно исчезали. Внезапно его движения изменились. Он держал ладони далеко от локтей, а локти – от груди. Он защищал тело одной ладонью, а встречал врага другой. Движения ног также поменялись. Ими он воображаемо нарисовал Преднебесный чертеж восьми триграмм[64] вокруг Чжан Чжаочжуна. Этот стиль багуачжан назывался Течение тела. Когда подготовка была закончена, он продолжал делать шаг за шагом, вращаясь влево и вправо вокруг противника, резко поворачиваясь и пользуясь промежутком во времени, чтобы нанести удар. Действительно, как в тех известных словах «Стоишь напротив, а они оказываются вдруг позади»[65]. Как только Чжаочжун реагировал на движение, Ван Вэйян уже обходил его сзади. Чжан Чжаочжун разворачивался, но противник снова оказывался позади. После нескольких таких кругов, каким бы высоким ни был уровень боевых искусств, у соперника закружится голова и он будет в растерянности. Но Чжаочжун стоял неподвижно, не давая вывести себя из равновесия, поэтому Вэйян попадал лишь по его ладоням.

Ван Вэйян обошел его таким образом два раза, и Чжан Чжаочжун понял, что с ним будет не так-то просто справиться. Не дожидаясь, пока тот снова окажется у него за спиной, он шагнул по диагонали и бросился к противнику. Чжаочжун попытался ударить его по лицу, но Ван Вэйян снова оказался позади. Чжан Чжаочжун заметил, что его соперник передвигается особым способом и ступает по форме восьми триграмм. Эта техника – боевое искусство, которое Ван Вэйян практиковал десятилетиями. Чем быстрее он двигается, тем быстрее скорость наносимых ладонями ударов.

Видя это, Чжан Чжаочжун мог лишь отвечать ударом на удар. Спустя долгое время он уже не мог угнаться за скоростью противника. Он был настолько сосредоточен, что начал понемногу чувствовать упадок сил. Чжаочжун закрыл глаза. Как только Ван Вэйян хотел ударить его ладонью сзади по лопатке, Чжан Чжаочжун мгновенно развернулся и схватил рукой запястье соперника. Ван Вэйян попытался выдернуть руку, однако это ему не удалось. Он втайне восхитился: «Этот человек настолько хорош, что смог с закрытыми глазами поймать мою ладонь».

Оказалось, Чжан Чжаочжун предугадал тактику противника. Вэйян был силен, хотя его волосы и были подобно серебру, но у него оставалось не так много энергии. Чжаочжун прибегнул к технике ведения боя с закрытыми глазами. Тренируясь, он часто завязывал себе глаза черным шарфом, полагаясь на слух и осязание, чтобы определить направление атаки противника. При столкновении с врагом сначала он принимает защитную стойку, затем ладонью быстро отражает удар. Пока противник сжимает кулак, Чжан Чжаочжун успевает поймать руку и сломать ее. Эта техника первоначально использовалась для боев в ночное время или когда бой происходил в темном помещении. Чтобы захватить конечность или оружие противника, положение ладони меняется крайне искусно.

Держа ладонь соперника в своей, Чжаочжун неподвижно стоял на месте, пока Вэйян вращался вокруг него; когда Вэйян подходил ближе, Чжаочжун молниеносно менял стойку и атаковал. Они применяли десятки техник в одно мгновение. Ван Вэйян встревожился, думая о том, как много сил он потратил. Внезапно он снова оказался сзади Чжаочжуна, нанеся ложный удар левой ладонью, а затем правой. Чжан Чжаочжун двумя ударами промахнулся мимо его запястья, Ван Вэйян снова нанес два ложных удара левой рукой, обманув его, оказался за спиной и ударил в правое плечо. Чжан Чжаочжун был поражен тем, что его соперник смог сделать четыре