нервно заправляет длинную прядь за ухо и садится на краешек постели. Сглатывает ком в горле и сверлит меня нечитаемым взглядом. Гадает, довериться или продолжать битву?
– Расскажи мне о себе. Мама у тебя есть? – на свой страх и риск беру ее ладошку в свою и слегка сжимаю.
– Есть, но… Когда я попала в клинику, она прекратила меня навещать. Я уверена, что дело в надуманном диагнозе. Дед платил медицинскому персоналу, чтобы те… – она порывисто вскидывает руки и растирает виски. Морщится, окунаясь в ледяной колодец воспоминаний. – Меня держали в бессознательном состоянии. Кололи всякой дрянью, а когда я приходила в себя, не могла назвать день недели или время года. Я… Я ходила под себя и пускала слюни… Господи, не понимаю, что я ему сделала? – ее громкое всхлипывание эхом прокатывается по стенам палаты.
– Так ты родилась здоровым ребёнком? Не наблюдалась у невролога или психиатра? Тогда это более чем странно… А как ты впервые оказалась на приеме?
– Мама сказала, что отец оплатил мне отдых в одном из самых лучших санаториев страны. Минеральные источники, прогулки на свежем воздухе, питание… Я тогда вернулась из Москвы и с удовольствием приняла предложение матери. Вернее, папы… Он долгое время не принимал меня. Мать не скрывала, что родила ребенка, но твой дед… Он делал вид, что меня нет. Откупался от мамы какими-то подачками и строил из себя благочестивого человека – фотографировался и давал интервью журналистам, где рассказывал, как он дорожит семейными ценностями.
– Он и с моим папой долго не общался, – вздыхаю я. – Я узнала, что у меня есть дед, когда пришлось отсюда бежать. Оказывается, он знал, что я есть… И завещал свое состояние папе и мне. Но папа умер, поэтому весь его бизнес перешел ко мне. В документах не было ни одного слова о тебе… Клянусь.
– Не клянись, Кара, я же тебя предупреждала, – горько улыбается она. – Зачем ему понадобилось избавляться от меня таким жестоким способом? Не понимаю… – качает она головой. – Что я ему сделала? Я жила своей жизнью, прожила бы без него и дальше… Зачем?
– Хочешь, я позвоню своему частному детективу? Он все выяснит.
– Шутишь? Я далеко не глупа, Кара. Ты хочешь узнать мое имя по паспорту и подать заявление в полицию? Ну… за похищение ребенка.
– Всеволод Иванович не спросит твоего имени. Он поинтересуется, как зовут твою маму? Свяжется с ней и расспросит, как все это случилось? Это его работа – копать. Твоя мама живет в России?
Каролина будто каменеет. Втягивает голову в плечи и зябко потирает предплечья. У нее аллергия на маму? Или как еще назвать ее реакцию?
– Я не видела ее почти семь лет, – сухо бормочет она. – Зачем навещать в больнице умалишенную дочь? Я никого не узнавала, Кара… Пускала пузыри и мычала, как скотина. Она перестала ко мне ходить и…
– Вот именно! Что «и»? Она не боролась, не ходила к твоему отцу и не требовала разъяснений? Это надо выяснить. Как тебе удалось сбежать? Или…
– Меня отпустили, – искренне произносит Каролина. – Сделали детоксикацию и… Сказали, что я теперь не больна… Выпустили. Я вернулась домой и узнала, что меня больше нет – мою личность присвоила некая Валерия Веснина, то есть ты. А я… Я – человек без имени и лица. Кара, я весила сорок килограмм… Я не могла есть обычную пищу – желудок отвык от еды, я ходить не могла… Ноги заплетались, спина болела… Мне понадобилось полгода, чтобы стать похожей на живого человека.
– Господи, какой ужас… Иди ко мне, – тянусь к ней и крепко обнимаю. – Мне очень жаль. И я хочу тебе помочь. Врачи не могли по своей воле тебя выпустить, ведь так? Им кто-то платил за твое пребывание в клинике. А потом у благотворителя кончились деньги.
– Видимо, когда отец умер, они и кончились, – кривится Кара.
– Нет, он умер гораздо раньше. Тебя заключил под стражу кто-то другой. Сама подумай – ты вышла не так давно, а дед умер семь лет назад. Ну… или почти семь лет.
– Точно. Ты права. Кто это может быть? Кому я помешала и…
– Ты пыталась связаться с матерью?
– Да, но… Она давно живет за границей, у нее есть мужчина. Не хочу позорить ее и мешать ее близким.
– Матери так себя не ведут! Короче, как хочешь, а я звоню Свирепому – это мой детектив. Пусть разбирается. Ты помнишь, где находилась клиника?
– Примерно помню. Адреса не знаю, но показать смогу. Думаешь, твой Свирепый согласится мне помочь? Вы же… Он же… – Каролина стыдливо опускает взгляд.
– Я тебе верю. Интуиция мне подсказывает, что ты стала пешкой в чьей-то грязной игре. И вела себя так не по своей воле. Я правда тебе верю, – повторяю, пристально всматриваясь в ее лицо. – Тебе сейчас нужно какое-то лечение? Помощь?
– Нет, Кара. У меня все хорошо. Когда я вернулась, обнаружила открытый банковский счет – наследство матери. Я приумножила состояние. Потом расскажу тебе, чем занимаюсь. Как-нибудь…
– Конечно, буду рада услышать. Приходи завтра. Придешь?
– Да. Что принести? – неловко спрашивает Кара.
– Компот, – улыбаюсь я.
Глава 45
Каролина.
Впервые за долгое время я не чувствую страха. Обнимаю Кару или… Странное дело, я ведь даже ее имени не знаю, но в сердце растет привязанность к несчастной девчонке. Одному богу известно, что она пережила? Ее унижали, били, возможно, насиловали подонки, которым кто-то щедро платил. Но кто? Точно не мой дед…
– Я так рада, что ты есть, – шепчу, гладя ее по волосам.
Мы похожи – Каролина русая и темноглазая девушка, очень красивая, невысокая. Со стороны мы смахиваем на сестер.
– Прости… меня. Я… У меня внутри словно поселилась буря. Она сейчас переворачивает все, во что я верила – мои планы, чувства, ожидания. Все куда-то делось, а я… Я впервые за все эти годы хочу по-настоящему разобраться. И найти злоумышленника.
– Я поговорю со Свирепым, обещаю, – вздыхаю я, продолжая ее обнимать.
– Меня зовут Таня, – хрипло произносит она. – Татьяна Ильичева. Не знаю, откуда взялось это имя… Возможно, ее убили или держат где-то, но… Я ей стала, как только вернулась из клиники домой. Банковский счет и новые документы были готовы к моему возвращению. Так что…
Мы обе вздрагиваем от шума резко открываемой двери. Сначала в дверном проеме появляется нахмуренная физиономия Глеба, а за ним спешит Всеволод Иванович. Пыхтит и стирает пот со лба своим любимым клетчатым платком.
– Ну-ка, отойди от моей жены! – приказывает Глеб. – Каролина,
