— Вы напрасно усложняете обстановку, Дрейк, — недовольно проговорил Денбрук.
— А мне так не кажется… Ну, что, договорились, сенатор?
— Вы представляете, сколько вам со Стоуном придется пройти по тылам талибов?
— Представляю, карта передо мной. Но ничего, мы пройдем маршрут, тем более что безопасность его обеспечите вы, сенатор. А при личной встрече в Вашингтоне мы полностью решим все наши конфликтные ситуации. И разойдемся по-доброму, оставшись друзьями.
— Капитан Стоун разделяет ваше предложение?
— У него нет другого выхода.
— Ну, что ж… Договорились, Дрейк.
— Когда проведем следующий сеанс связи?
— По необходимости. Успехов вам, генерал.
— Отбой, сенатор!
Дрейк, отключив трубку, бросил ее на стол и взглянул на Стоуна:
— Слышал разговор?
— Так точно! По-моему, вы допустили ошибку, пригрозив сенатору шантажом и позволив себе подобный тон. И что значат ваши слова о том, что у меня нет другою выхода, кроме как действовать совместно с вами?
— А ты ничего не понял, Рик? Сенатор хочет сдать русских талибам. Боевую группу антитеррористической службы. Представляешь, сколько денег за это ему отвалили главари «Талибана»? Очень, очень много. А теперь подумай: чем обернется для сенатора эта подстава, если правда выйдет наружу? Электрическим стулом. Так на хрена ему рисковать и оставлять в живых свидетелей предательства? А это я, ты и, возможно, его подчиненные. Согласись я на эвакуацию вертолетом, то будь уверен, он не долетел бы до нашей ближайшей базы. А с ним и все свидетели. И подставу списали бы на нас, в первую очередь на меня. Что спросишь с покойника? Продался Дрейк, но и сам стал жертвой собственной алчности… И всё, Рик! Мы бы сгнили здесь, а сенатор как жил шикарно, так и жил бы дальше, наслаждаясь жизнью миллиардера, возможно иногда с ухмылкой выпивая рюмку-другую за покой наших мятежных, грешных душ. Или я не прав, Стоун, и нам следует во всем полагаться на мистера Денбрука? Ответь, ведь ты же знаешь его лучше, чем я.
Капитан прошелся по палатке.
— Вы правы. Но у меня сомнения насчет Рифа. Допустим, его подчиненные нейтрализуют, скажем так, людей Дака. Но кто будет убирать бойцов майора?
— Ты, я и Риф.
— Значит, вы планируете использовать майора против своих же бойцов?
— Да.
— Хм, — хмыкнул Стоун, — не уверен, что эта затея будет иметь успех. Риф скорее уберет нас с вами.
— А вот с ним придется поработать тебе, Рик.
Стоун удивленно взглянул на генерала:
— В смысле?
— В прямом смысле, капитан. Ты скажешь, что получил секретный приказ от сенатора: по окончании операции по русским, суть которой мне придется доводить до майора, убрать не только людей Дака и его собственную подгруппу, но и меня. Тебе Риф поверит, зная твои отношения с Денбруком. Передашь Шону, что за ликвидацию отряда ему лично гарантирована полная безопасность и очень приличная сумма, а также возможность проживания в любой части земного шара.
— Нет, генерал, — неожиданно возразил Стоун. — Риф вряд ли пойдет на ликвидацию своих парней. Он не настолько глуп, чтобы не просчитать ситуацию, и вполне может перехватить инициативу, приказав своим людям убрать нас. А потом сдать и сенатора. Не исключено, что он может вообще все перевернуть и вступить в сговор с Даком. Тогда они предупредят русских, нас арестуют и через русских проведут эвакуацию. Что произойдет дальше, думаю, объяснять не надо. Нас осудят вместе с сенатором и казнят к чертовой матери. А Риф станет героем, получит повышение и достаточно высокое материальное поощрение. Как вам такой сценарий?
На этот раз задумался Дрейк.
— Черт возьми, а ведь Риф способен на это… Но тогда получается, мы не сможем выполнить приказ сенатора?
— Ну почему же? Вы запросили талибов в Гердез — и очень грамотно поступили. Только мы должны не играть с ними в войну, что, впрочем, не даст сделать полковник Дак, а атаковать талибов по-настоящему. Завяжется бой, а в бою всякое может случиться. Разорвется рядом с Рифом граната, и поди узнай потом, кто и откуда метнул ее.
— Ты предлагаешь убрать одного Рифа?
— По-моему, это самый оптимальный вариант.
— Но кто тогда уничтожит группу Дака? Люди Рифа, оставшись без командира, на это не пойдут.
— В подгруппе майора есть два человека, которые работают на меня, — это сержант Фрэнк Уилсон и Люк Дейн. Остальные, как и майор, геройски падут в бою с талибами.
— Прекрасно, — иронически произнес Дрейк, — а потом двое сержантов завалят весь «Ирбис»… Ты подумал, что предложил?
— А я ничего пока не предлагал. И не надо иронизировать, генерал. Уж если нам предстоит работать вместе, давайте делать это серьезно. На кону ни много ни мало, а наши с вами жизни. И против семерых человек Дака выступят не только двое сержантов, но и мы с вами. Неужели четверо спецов не завалят семерых неожиданным ударом в спину?
— О’кей, — кивнул Дрейк. — Это, в принципе, выполнимо. Надо только выбрать удобный момент.
— У Гердеза и выберем.
Дрейк внимательно посмотрел на Стоуна:
— А ты не так прост, как кажется, Рик…
— Я, генерал, как и вы, не желаю подыхать здесь, и у меня есть свои планы на дальнейшую спокойную и обеспеченную жизнь.
— А сержанты Уилсон и Дейн?
— Их я возьму на себя. О них не беспокойтесь. Мы уйдем из района Купши вдвоем.
— О’кей!
— Насчет записи переговоров вы блефовали?
— Да нет, — серьезно ответил Дрейк, показав капитану устройство, напоминающее по форме компьютерную флешку. — Вот диск, на котором записан разговор. И сегодня же я передам запись своему надежному человеку в Штатах.
— Значит, все по-взрослому?
— Естественно!
— А вы мне — по дружбе — не могли бы сделать копию диска? Кто знает, может, тоже пригодится…
— Без проблем, Рик! Мы должны быть вместе, чтобы выжить, получить свое и свалить из Штатов, лишив сенатора желания избавиться от нас.
— Очень верные слова, генерал.
— Я сделаю копию.
— Буду весьма признателен.
— Я вот о чем подумал, Рик… Мы совершенно не рассматривали вероятность вмешательства в наши действия российской разведки. А она в Афганистане имеет сильную агентурную сеть. Что, если русские пронюхают о наших планах?
— Каким образом?
— Сенатор связан с талибами, это очевидно. На Дрейка русские вряд ли выйдут, а вот через своих агентов в «Талибане» раскрыть заговор они вполне могут. Тогда Тимохин предупредит Дака, и нам с тобой конец. То, что русские сдадут сенатора ФСБ, — утешение слабое.
