ГЛАВА ПЕРВАЯ
Вашингтон, Висконсин-авеню, 5 ноября, пятница
Сегодня погода в Джорджтауне выдалась ненастной в отличие от выходных дней, когда над пригородом столицы США светило солнце и небосклон был чист от облаков. Сегодня же с утра шел мелкий, нудный осенний дождь. Среднего роста коренастый мужчина в джинсовом костюме неспешно шел по улице, лавируя между спешащими куда-то людьми. Он не спешил. Вот, в очередной раз взглянув на часы, встал под навесом здания, прикурил сигарету. Через дорогу блестели витрины кафе. Туда мужчина должен был войти ровно в 10.00. Докурив, он бросил бычок в ближайшую урну, перешел дорогу и в точно назначенное время вошел в кафе, стряхнув с одежды капли дождя. Осмотрелся. Справа бар, слева кабинки со столиками на четырех человек. За баром — двери в туалет, подсобные помещения. Несмотря на простоту обстановки и тусклый затемненный свет от бра, заведение выглядело уютным. В это время в зале находилось всего трое посетителей — сравнительно пожилая пара афроамериканцев, ждавших завтрак, да мужчина в строгом костюме, перед которым на блюдце стояла крохотная чашка дымящегося кофе. К нему-то и подошел человек в джинсовом костюме.
— Сенатор Денбрук? — спросил он.
— Точно. А вы бригадный генерал Стивен Дрейк?
— Как будто вы не знаете, кому назначили встречу, — усмехнулся вошедший. — Доброе утро, сенатор!
— Доброе, генерал. Присаживайтесь.
Дрейк устроился напротив сенатора. Тут же перед столиком вырос официант:
— Доброе утро, сэр! Что будете заказывать?
Он протянул Дрейку меню в кожаной папке, но генерал отстранил ее:
— Мне виски. Двойной, без содовой.
— Минуту, сэр!
Официант удалился.
— Вы пьете с утра, находясь на службе? — сощурив глаза, спросил Денбрук.
— Ну, во-первых, сейчас уже далеко не утро, а во-вторых, я служу уже двадцать лет — и почти все это время, где бы ни находился, обычно начинал рабочий день с порции виски. Что не помешало мне сделать неплохую, согласитесь, карьеру.
— Что ж, — проговорил сенатор, — вы вправе поступать, как считаете нужным, если спиртное не влияет на ваш разум.
— Не беспокойтесь, не влияет. По крайней мере, в том количестве, в котором я его употребляю.
— О’кей!
Официант принес бокал с коричневой жидкостью. Генерал выпил не поморщившись и достал из пачки «Мальборо» сигарету.
— Позвольте?
— Пожалуйста!
— А вы не курите? — спросил Дрейк, пододвигая к себе пепельницу.
— Нет. Избавился от этой вредной привычки.
— И давно?
— Когда вы начинали службу, двадцать лет назад.
— А я вот, как ни пытался, так и не смог бросить курить. От силы трое суток выдерживал… Однако перейдем к делу.
— Вы правы, — кивнул Денбрук. — Но прежде я должен задать вам несколько вопросов. Прошу вас не расценивать это как допрос.
— Валяйте, сенатор, и не надо извинений.
— Что вы знаете о секретном совместном российско-американском подразделении «Марс», используемом в проекте под названием «Эльба»?
— Лишь то, что такое подразделение существует и успешно действует на Востоке. В основном в Афганистане.
— Верно. Бригадного генерала Вайринка вы знаете?
— Лично незнаком, но слышал о нем.
— А полковника Дака?
— Кто это такой?
— Ясно… К вашему сведению, полковник Джон Дак является командиром американской группы специального назначения «Ирбис».
— Морская пехота?
— Да.
— Знаете, сенатор… возможно, вы и решили для чего-то слить мне особо секретную информацию, но мне она не нужна. Меня не интересуют спецотряды, будь то российско-американские или американо-израильские; тем более мне безразлично, чем и где они занимаются. И обладать подобной информацией у меня нет никакого желания… — Генерал повернулся к стойке бара: — Эй, официант, еще виски!
— Нет! — вдруг повысил голос Денбрук, обращаясь к работникам кафе. — Никакого виски. Мой товарищ выпьет кофе. Два кофе, пожалуйста.
Дрейк угрожающе взглянул на высокопоставленного собеседника:
— В чем дело, мистер Денбрук? И какого черта вы вмешиваетесь? Я…
Однако сенатор не дал ему договорить:
— Вы вправе поступать, как считаете нужным, но при том условии, о котором я говорил: если спиртное не влияет на ваш разум. Вторая порция виски сейчас лишнее удовольствие. Поэтому выпейте кофе.
— А не пошли бы вы в задницу, сенатор? Я…
— Перестаньте якать, Дрейк! — В голосе Денбрука зазвенела сталь. — Если я уйду, то не туда, куда вы меня посылаете и куда я настоятельно советую вам больше никогда и никого не посылать. Тем более меня. Я могу прекратить разговор, но тогда сегодня же вы попадете в такое дерьмо, из которого без моей помощи вам уже не выбраться.
— Вот как? Не много ли вы берете на себя, мистер Денбрук?
— Ровно столько, сколько позволяют мне мое положение и мои полномочия. А насчет дерьма… Вы поймете, что я в состоянии раздавить вас, если вспомните Ирак. Точнее, 23 апреля позапрошлого года, селение Эль-Нухаб недалеко от Багдада, куда ваш отряд послали всего лишь успокоить местное население и где вы лично устроили кровавую бойню. Тогда уничтожение жителей селения вы официально объяснили тем, что мужчины-сунниты оказали вам отчаянное сопротивление и вы вынуждены были отдать приказ на штурм Эль-Нухаба. Ну а то, что в селении погибли женщины, старики, дети, — так это издержки войны. Что делать, если рядом с мужчинами встали их домочадцы? Дикари, они и есть дикари. Командование удовлетворилось вашим лживым отчетом, и вы продолжили службу, но… став при этом богаче на два миллиона долларов. Что так смотрите на меня, господин генерал? Разве не столько заплатил вам некий шиитский лидер за уничтожение селения Эль-Нухаб? А у меня данные, что именно два миллиона долларов поступило на ваш счет в Колумбии 26-го числа того же года… Ну что, вспомнили Ирак? Или будете настаивать, что все сказанное мною — ложь?
Дрейк задумался. В его голове билась одна мысль: откуда этому чертову чиновнику известно о тайных делах генерала в Ираке? И наверняка у него сведения не только по Эль-Нухабу, и не только по Дрейку… Какая сука сдала? И почему сенатору, а не командованию спецподразделениями в Пентагоне? Или не только сенатору?.. Вопросов у генерала Дрейка было много, ответов — ни одного.
Он выкурил сигарету, отставив чашку кофе, принесенную услужливым официантом, и поднял тяжелый взгляд на сенатора, спокойно и с удовольствием смакующего кофе:
