только родственного финнам населения. Обучение «ненационалов» поначалу совсем не планировалось. Учителя-заключенные концентрационных лагерей осенью 1942 г. с разрешения властей организовали начальное обучение для детей-заключенных, не умевших читать и писать, но уже следующей весной и летом эти школы были закрыты, так как в них, по мнению властей, обучение проводилось согласно «коммунистическим принципам». Эта деятельность возобновилась только в конце 1943 г., когда была открыта начальная школа и для ненациональных детей свободного населения. Ставилась цель организовать обучение детей в возрасте 7-12 лет в лагерях, 10-14 лет — вне лагерей, то есть, гораздо меньшему числу детей, чем для национальных семей. В этих школах преподавали учителя из числа местного населения, и наблюдался большой дефицит учебных пособий и материалов, а цели обучения вообще не были сформулированы. По-видимому, основной целью открытия школ для ненационального населения на этом этапе было стремление показать, например, приглашенным в город иностранным наблюдателям, что в этой сфере что-то предпринимается.
11.5. МИССИОНЕРСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЛЮТЕРАНСКОЙ И ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВЕЙ
Важной частью борьбы против большевистской идеологии в захваченной части Карелии считалось возрождение духовной работы с населением, не проводившейся в советское время, и возвращение свободы вероисповедания. Ведь религия наряду с Родиной и отчим домом была определена в качестве одного из краеугольных камней триединства ценностей, во имя которых и начиналась война. Возможности для проведения работы должны были гарантироваться для лютеранской и православной церквей, деятельность же других конфессий на оккупированной территории временно не разрешалась, как и межконфессиональные споры и переход из одной веры в другую. Тем не менее, по мнению главного епископа вооруженных сил Финляндии, несмотря на сильные традиции православия в Карелии, здесь следовало попытаться по возможности упрочить положение лютеранства, что самым наглядным образом содействовало бы стремлению к национальному объединению.
В сентябре 1941 г. по причине возникшего среди духовенства двух конфессий соперничества был введен всеобщий запрет на проведение обряда крещения. Этот запрет был отменен уже в конце октября, но определение точных правил проведения религиозной работы было временно отложено, а религиозное воспитание распорядились проводить, не переманивая прихожан. Несмотря на это, православные по-прежнему полагали, что они подвергаются дискриминации, поскольку многие из данных Военным управлением указаний противоречили их церковной догматике и традиции. Кроме того, подавались жалобы на сознательное стремление воспитывать в народных школах из детей лютеран.
Крестовоздвиженская церковь (фотография из Военного архива Финляндии)
Первый лютеранский пастор Петрозаводского района был внесен в списки штаба в ноябре 1941 г. По причине отсутствия более подходящего помещения церковные службы стали проводиться в актовом зале народной школы, расположенной в восточной части города. Позднее для этой_ цели стал использоваться бывший Дом Красной Армии, перестроенный в гарнизонную церковь. К концу ноября начали осуществляться и другие виды религиозной деятельности: стали действовать воскресная и конфирмационная школы, церковные приходы, организовывались похороны по церковному обряду. В отдельных случаях проводился обряд крещения одновременно до 10 детей, и в декабре в помощь пастору прибыл помощник-адъюнкт. Эта деятельность была распространена и на Соломенное, а также на находившиеся за ним деревни, где почти все жители говорили только по-русски, что вызывало определенные трудности. В январе 1942 г. было заново освящено закрытое при советской власти старое лютеранское кладбище, территория которого использовалась до этого как парк развлечении.
Православный священник прибыл в город в декабре 1941 г., и в сочельник провел первое богослужение в Крестовоздвиженской церкви, сохранившейся в своем первозданном облике в южной части города. В своем «пастырском послании» штаб Олонецкого округа призвал священнослужителей, принадлежащих к разным конфессиям, работать во взаимном доверии и уважении. Обучение в соответствии с христианским учением должно было проводиться на систематической основе, а его незыблемые истины — со школьной методичностью внедрены в сознание людей, заложив тем самым основы устойчивых христианских убеждений. Вместе с тем, наряду с заботой о церковных таинствах следовало помнить, что эта работа должна была содействовать пробуждению национального самосознания.
В обоих приходах Яанислинны, лютеранском и православном, имелось по одному священнику, при каждом из которых — по одному помощнику. Запрет на выбор конфессии был отменен весной 1942 г., после чего жители города при желании могли записываться в один из двух приходов. Согласно указаниям, этот выбор должен был основываться на истинном убеждении и свободном волеизъявлении, а любая агитация запрещалась. При таких условиях господствовавшая в свое время в Восточной Карелии православная церковь одержала настоящую победу.
К началу 1944 г. в церковные приходы записались 3340 жителей Яанислинны, или 45% от общего количества его свободного населения. Для представителей родственных финнам народов этот показатель составил 57%, для ненационального же населения — лишь 28%. Трое из четырех, принявших крещение, выбрали православие.
По причине большого числа верующих в конце 1942 г. открылась и вторая церковь, расположенная на северном берегу Неглинки[55], а затем православные храмы были открыты в Соломенном и Сулажгоре. По сообщениям священников, работы у них постоянно прибавлялось. В то же время лютеранские богослужения посещало сравнительно мало местных прихожан, и фактически лютеранство по большей части оставалось «гарнизонной религией». В связи с этим не было и потребности в составлении проектов ремонта старой или постройки новых церквей.
Количество людей, записавшихся в прихожане, совсем не обязательно дает правильное представление об их действительном духовном состоянии, поскольку трудно определить степень возможного воздействия властей или численность тех, кто поступил так из желания угодить захватчикам. В источниках отмечалось в целом положительное отношение к религии, однако, по мнению лютеранского пастора, еще и в 1943 г. представления людей о вере были смутными и ни о каком всеобщем пробуждении не могло быть и речи. Часто поступали жалобы на плохой пример, подававшийся самими же «коренными финнами»[56], поскольку слишком многие из них «своей безбожной, легкомысленной и распутной жизнью причиняли огромный вред той духовно-просветительской работе, посредством которой пытаются поднять живший во тьме народ».
Духовное призрение в принципе отвергает дискриминацию по национальному признаку. К религиозной работе в концентрационных лагерях приступили в начале 1942 г. В них открылись помещения для проведения церковных служб, которые проводил заключенный в лагере русский священник, впоследствии освобожденный и получавший заработную плату из средств Военного управления. В отличие от богослужений, проводившихся для свободного населения, в лагерях разрешалось использование русского и церковно-славянского языков, однако выбор религиозной общины был для верующих-заключенных невозможен.
1 .4. «ФИННИЗАЦИЯ» ТОПОНИМИКИ
В январе 1942 г. по поручению главнокомандующего разведывательный отдел Главной ставки приступил к кодификации топонимики Восточной Карелии и некоторых соседних регионов, таких как
