как-то так.
— Погоди, — остановила его Николь. — «Воин Марса»?
— Точно! — сказал Наткет. — Именно эту книгу она мне и показывала. Спрашивала, не знаю ли я автора…
— Знаешь… Мартина Торрис — это мама, — сказала Николь. — Такой псевдоним. Мартина — почти Марта, а Торрис — ее девичья фамилия.
— А!.. — Он смутился. Вот ведь угораздило ляпнуть… Полная чушь?! — Прости, я не знал.
— Ну да, — вздохнула Николь. — Мама стала писать, когда связалась с Гаспаром. Только вот писать она совсем не умела. У отца была доля в автосервисе в Конце Радуги — пришлось продать, чтобы издать книгу. Наверное, хорошо, что ее кто-то читает? Мама бы обрадовалась.
— Да. Наверное…
Они молча пили кофе, пока Николь не решилась сменить тему.
— Не знала, что ты подался в зеленые. «Гринпис»?
— Я? В зеленые? С чего ты взяла? Да меня из «Гринписа» выгнали бы взашей — за жестокое обращение с крокодилами-мутантами и прочими вымирающими видами.
Николь фыркнула.
— Я почему-то так и подумала. Потому и удивилась, с чего это Калеб решил, что ты зеленый. Что там у вас случилось?
— А, Калеб… — Наткет усмехнулся. — Я решил прогуляться по лесу и случайно вышел на так называемые раскопки…
В общих чертах он рассказал о встрече с рабочими, невольно приукрашивая свою храбрость и умолчав про стянутую кроссовку.
— Вот свинья, — сказала Николь, когда он закончил. — Чуть не отрезали голову, говоришь?
— Не думаю. Они же не полные идиоты. Припугнуть — одно, но связываться с убийством…
— Если честно, иногда на Калеба действительно находит. Не думает, что делает, и никогда не жалеет о том, что сделал. Порой мне кажется, что у него в голове не хватает какой-то важной планки.
Наткет невольно поежился. Как-то очень живо представилось это самое «на Калеба иногда находит», и где-то в отдалении послышался вой бензопилы. Наткет потер шею — лишний раз убедился, что голова на месте.
— Не нравятся мне эти раскопки, — сказал он. — Как-то там все неправильно.
Николь пожала плечами.
— Тем не менее для города они оказались спасением. Ты представляешь, что здесь творилось последние годы? Работы нет, туристов с каждым годом меньше и меньше… А еще новые квоты на отлов — лучше бы сразу горло перерезали. Раньше к нам хоть рыболовы ездили… Если б не раскопки, лет через пять здесь остался бы мертвый город. Как в вестернах: число жителей — перечеркнутый ноль.
— Ты хоть видела эти раскопки? — остановил ее Наткет. — Знаешь, как они должны вестись? Кисточкой и совочком, дабы не дай бог не пропустить какую-нибудь косточку. А не экскаватором.
— Так они динозавров ищут, — сказала Николь. — Динозавры большие. Можно и экскаватором.
— Они хоть что-то нашли? Это как новомодное лекарство без лицензии: у пациента прошли внешние симптомы, и он благополучно скончался от побочных эффектов. Оглянуться не успеешь, а на месте холмов окажется большой котлован. Тогда туристов точно никогда не будет.
— Ну а тебе-то какая разница? — вспылила Николь. — Ты завтра уедешь и думать забудешь о том, что здесь происходит!
— Слушай, давай без этого. Как ни крути, здесь и мой родной город. И я не хочу, чтобы на его месте осталась большая яма.
Николь ничего не ответила, лишь сердито засопела носом. Как ни странно, у нее получалось делать это красиво. Наткет смягчился.
— Прости, — сказал он. — Отец, наверное, тебе про это все уши прожужжал. Но ты и сама понимаешь: в чем-то он прав. Может, он и нагородил вокруг этого дела ерунды с полюсами, но там действительно не все чисто.
Николь уткнулась в чашку.
— Ладно, — сказала она. — Не обижайся. Ясное дело — вернуться и увидеть, как тут все поменялось. Но время здесь идет хоть и медленнее, но все же не стоит на месте. Ты приехал домой, но не в прошлое.
— Я понимаю, — вздохнул Наткет. Николь поправила упавшую на глаза челку. Все-таки ей безумно идет голубой цвет… Ну, прошло двенадцать, лет и что? Ни черта ведь не изменилось.
— Ой! — Николь хлопнула себя по лбу. — Совсем забыла!
Вскочив из-за стола, она открыла дверцу шкафчика и достала запечатанную бутылку.
— Мы же так и не отметили встречу!
Наткет уставился на красную жидкость. По цвету — норсморовский бальзам, в остальном — полная противоположность.
— «Кампари», — он расплылся в улыбке. — Ты знала, да?
— Вроде того, — согласилась Николь. — Только у меня нет апельсинового сока. Может, добавить в кофе?
— Хм… — Наткет задумался. — Погоди, если кофе с вишневым соком — это хорошо, а «Кампари» с вишневым — гадость редкостная… Какой-то заумный силлогизм, не решается.
— Погоди, а разве они не по первым буквам сочетаются? Кофе, коньяк, корица?
— Комиксы, — дополнил Наткет. — Если по буквам, тогда подходит.
— Рискнем? — предложила Николь.
— Почему бы и нет? Вполне достойный эксперимент.
Николь отвинтила крышку и разлила тягучую жидкость по чашкам. Над столом скользнул терпкий апельсиновый аромат.
— На самом деле, — сказала Николь, — это хорошо, что ты приехал. Рада тебя видеть.
— Э… Я тоже. На самом деле. Очень.
Кампари с кофе сочеталось. Идеально.
— Неплохо, — сказал Наткет, ухмыляясь, как мартышка, впервые попробовавшая банан.
Николь повертела в руках чашку.
— Все-таки я не понимаю, почему ты тогда уехал, — сказала она. — Сорвался ни с того ни с сего, едва успел попрощаться. Какая муха тебя укусила?
— Ну, — замялся Наткет, — так получилось…
— Получилось, — передразнила Николь. — Надеюсь, ты тогда не простудился?
Прежде чем он успел среагировать, она сменила тему.
— И на похороны отца не приехал.
Ну вот, и она туда же! Нет, он и не рассчитывал, что его поймут, но все же…
— Хороши похороны без покойника… Устроили какой-то фарс.
— Ясно, — кивнула Николь. — Ты не поверил, что он погиб, да? И потому не захотел его хоронить. Понимаю.
Наткет глубоко вздохнул. Права ведь. Если вдуматься, он и до сих пор не верил. Есть вещи, которые не укладываются в голове. Им там не место.
— А я была в костюме кролика, — усмехнулась Николь. — С большими ушками. Все же странное у твоего отца было чувство юмора… Честер на тебя очень обиделся.
Наткет поперхнулся.
— Обиделся?!
— Когда ты уехал. Считал, что ты его бросил. Он на тебя очень рассчитывал… Думал, ты продолжишь его дело. А получилось, что все воспитание вылетело в трубу — так и говорил.
— Его дело? Поиски Истинного полюса, что ли?
Николь кивнула.
— Для него это было важно. Действительно важно.
— В странные вещи он верил, — покачал головой Наткет.
— Не думаю, что он в них верил. — Николь постучала пальцем по виску. — Он предпочитал знать наверняка. Он по-другому смотрел на мир… Искоса: замечал интересное там, где
