перегрызло глотку. Глаза Тома заплыли кровью, он прохрипел что-то в последний раз и прекратил дышать.
Ольгу оглушил ее собственный крик, от ужаса, рыданий и боли она потеряла сознание. Последнее, что Трубецкая видела – как ее затаскивали в машину люди в плащах.
Глава 14.
Трагедия верит, что зрелище поражения
может стать преодолением поражения
Р. Барт
Жизнь многослойна и многогранна, и всё, что происходит, не может делиться лишь на белое и черное. Существует целая палитра разных оттенков, а если так, то, может быть, стоит учиться в каждый раз искать в любом отрицательном действии положительные стороны? Может быть, в трагедии намного меньше трагического, чем мы все привыкли считать? Трагедия – палка о двух концах, так, может быть, в ней есть положительное начало? Начало, проходящее через конец…
Я должен извиниться перед вами, мой читатель, за то, что скрыл от вас кое – какую вещь. Одно письмо, которое нашла в сундуке в ту ночь Ольга от Эрика к Кире, не было мною представлено вам. Но сделал я это умышленно, так как именно здесь, в этой части нашей истории, в данный момент оно имеет большую ценность.
"Иногда я представляю себе, что говорю со всеми жителями нашей планеты, выступаю перед огромным количеством человек. Я воображаю, какую речь бы я произносил. И вдруг понял, что наверняка никогда не смогу произнести ее на самом деле, так пускай она останется хотя бы на бумаге. Я бы стоял на каком-нибудь камне, говорил бы громко, чтобы все слышали: "Удержать то, что ускользает, трудно, удержать то, что не видишь, еще труднее, удержать то, чего не понимаешь, почти невозможно. Но я все же попытаюсь уцепиться за эту невидимую нить и хоть немного распутать клубок, чтобы понять сотую долю от того, что представляет собой истина. Я стараюсь привязать ее к себе всеми возможными способами, чтобы на секунду коснуться заветной высоты, потому что я человек. Человеку свойственно искать ответы на вопросы, которые оставила ему природа. Я не думаю, что пойму больше, чем дано понять, но я верю, что пойму то, что поможет в поисках истины. Я прошу вас искать ее и никогда не сдаваться. Я побуждаю вас к действию, как это делали все великие писатели, мыслители, революционеры.
Ошибка в том, что все отправляются на великие дела стадом, невероятно организованным стадом без цели для отдельно взятого человека. Определите для себя свою цель, и вы сможете продолжить движение даже тогда, когда лидера не станет. Я хочу, чтобы вы знали, чего хотите, но прошу, пусть ваши цели будут высокими. Они, в свою очередь, будут состоять из нескольких задач, так каждое ваше слово станет составляющей частью вашей мечты. Не думайте, что мечтать вредно. Необходимо лишь правильно мечтать, мечтать о том, что вы способны осуществить, приложив сверхусилия. Создать идеальный мир для всех – затея глупая, моя задача помочь вам сделать свой идеальный мир, сделать все возможное, чтобы приблизить вас к вашей цели, но без вашего желания и действия не получится даже воды в стакан налить. Под лежачий камень вода не течет, не будьте камнями. В нас есть силы сделать себя счастливыми, а быть счастливыми – смысл жизни". Вот так… Глупости, может быть. Решай сама. Мне пора бежать".
Разумеется, Сейм выследил передвижения Ольги и Дэниэла. Они забрали всех, кто был в деревне в ту ночь, кроме Марины и Дэниэла, и отвезли в ту самую, возведенную много лет назад крепость. Эдмунд Томас собрал всех членов Сейма, совета хранителей, вампирские кланы, постарался на славу, чтобы придать этому делу как можно больше огласки и созвать смотреть на смертную казнь предателей и нарушителей закона.
Ольга очнулась в сыром каменном подвале с решетчатой чугунной дверью. Она огляделась, но в кромешной темноте ничего не было видно. Затылок болел, волосы в крови, в ушах стоял треск, руки и ноги были в цепях. Она попыталась встать, но ноги онемели и замерзли, так что она тут же рухнула на пол, словно мешок с костями.
– Ольга! – раздалось с той стороны двери.
– Отец, – безошибочно определила Трубецкая, – как ты здесь оказался?
– Я только что был наверху у Сейма, сегодня они казнят всех, кого нашли, – сообщил Петр Алексеевич, скрывая испуг страх от дочери.
– Я знаю, отец, – печально кивнула она, – Скажи мне, где девочки, где Дэн и Марина?
– Не знаю, – покачал головой он, – но они точно не в одной из этих клеток.
–Хорошо, – облегченно выдохнула Ольга и подошла ближе к решетке, тяжело передвигая дубовыми, покалеченными ногами.
Трубецкой, разглядев дочь, в ужасе пошатнулся, его родительское сердце более не могло быть спокойным.
– Дочь, – слезно затараторил он, – Сейм согласен тебя отпустить, если ты признаешь свою вину, если скажешь, что все эти дети опасны.
– Но это не так, – покачала головой Ольга,– Дети ни в чем не виноваты, закон о гибридных семьях нужен был кому-то другому в далеком прошлом, сейчас нет нужды в этих крепостях и убийствах.
– Но они сильнее нас, – убеждал глава хранителей, – Они убьют тебя.
– Папа, неужели ты совсем ничего не видишь? – тихо шептала Ольга, – Это не то, чему следует служить. Ты не такой меня воспитывал. Если ты пришел только ради этого, можешь уходить. Я не сдамся вот так.
– Дочь, пожалуйста, – умолял Трубецкой.
– Нет, отец, – Ольга погладила его по лицу и улыбнулась, – Нет…
Впервые в жизни Ольга Трубецкая видела, как плачет ее сильный и смелый отец. Впервые в жизни Петр Трубецкой убедился, что его маленькая девочка стала смелой и сильной. Поцеловав руку дочери своими сухими губами, Трубецкой последний раз взглянул в ее глаза и ушел.
В главном зале крепости за круглым столом сидели все члены Сейма и совета хранителей. Во главе стола восседал Эдмунд, он терпеливо ждал, пока каждый из сидящих выскажется. Члены совета с умным видом говорили известные глубокие фразы, мало относящиеся к делу.
– Если ложь на краткий срок и может быть полезна, то с течением времени она неизбежно оказывается вредна. Напротив того, правда с течением времени оказывается полезной, хотя может статься, что сейчас она принесет вред, – мудро вещал один из присутствующих.
Он желал закончить мысль, но, очевидно, потерял ее по дороге и замолк. Тогда Эдмунд понял, что пришло время ему говорить, блистать своим красноречием и, наконец-то, занять достойное место среди этих самовлюбленных выродков. Он энергично встал со своего стула и, обходя каждого, вещал, размахивая руками в разные стороны:
– Приходила ли вам когда-нибудь в голову мысль
