Меня он не боялся бросить, хотя я был его родным сыном. Что ж, хотя бы понимаю, что люди учатся на своих ошибках. Это вселяет надежду. В конце разговора предложил выслать ему немного денег – тут он сразу же согласился. Парадоксально то, что в детстве я боялся отца, одновременно восхищаясь им, а теперь он боится меня. Насчет восхищения не знаю. В его глазах я теперь большой человек – но что насчет любимого сына?
20 сентября
Наконец выдался выходной. Провел его в Ботаническом саду со сборником Неруды76 на скамейке под раскидистым дубом. Недоумеваю, зачем людям нужны другие, чтобы чувствовать себя полноценным? Ни одна прогулка не приносит мне столько удовольствия, сколько проведенная в одиночестве. Смотрю на изогнутые стебли пока еще нестерпимо зеленых растений и пытаюсь представить себе их жизнь: весь день недвижимы, на солнце, под дождем, в свете белой луны. О чем они думают? «Осенняя бабочка» Неруды прекрасна. Она касается моей щеки своими нежными и мудрыми крылышками, даруя прожитую поэтом мудрость.
Все на земле, друзья, проходит.
Все покидает и минует.
И та рука, что нас водила,
нас покидает и минует.
И те цветы, что мы срываем.
И губы той, что нас целует.
Вода, и тень, и звон стакана.
Все покидает и минует.
И время хлеба миновало.
И снова небо
прояснилось.
А солнце лижет мои руки
и говорит: – Тебе приснилось.
И ты не болен. Это бредни.
Взлетает бабочка и чертит
круг огнецветный
и последний.
Когда уходил, оставил на лавке три персика. Представляю, как порадуется какой-нибудь бездомный, увидев такое угощение!
22 сентября
Сегодня у меня день рождения, но я никому об этом не напоминал. Зачем? Я перестал радоваться этому дню еще после десяти лет, когда понял, что по прошествии праздника ничего не меняется. Переворачивается очередной лист календаря, на твоей пирамиде появляется еще одно кольцо, еще одна морщина на пне, но ты остаешься точно таким же, со стандартным набором проблем в голове и жизни. А скорее даже они увеличиваются в геометрической прогрессии.
Взял с собой бутылку Рьохи, корзинку с виноградом и кукурузным пирогом, который приготовил вчера, и отправился гулять по холмам на границе с Францией, чувствуя себя Байроном. Разве что без длинного списка сексуальных побед. Не помню, когда последний раз дотрагивался до женщины. Кажется, это было еще дома – то была черноокая Алисия с тонкой талией и мечтательным умом, подарившая мне долгий сладостный поцелуй под сенью (чуть было не сказал «Девушек в цвету»77) мангового дерева. Воздух вокруг нас тогда пропитался ожиданием нежности и страсти, столь свойственным молоденьким девушкам. Она прижалась ко мне всем телом, начала покусывать мочку моего уха, но я легонько отстранил ее, хотя моему телу хотелось продолжения. Я ощущал в нем одеревенелое напряжение, меня волновала оливковая ложбинка ее груди. Но секс без малейших чувств для меня как онанизм девушкой. Я могу тратить энергию на более важные дела, никому не ломая душу. Не хочу никого обманывать, будто способен так просто полюбить. Порой я чувствую себя иссохшим старцем, запертым в теле молодого. А вызволить меня некому.
26 сентября
Все думаю о том, откуда Раймонд Луллий, бедный испанский поэт и философ, мог взять столько драгоценных металлов для английского короля Эдуарда 2, если в тот момент весь национальный запас был меньше? Получив от него заказ на выплавку 60000 фунтов золота с помощью ртути, олова и свинца, он не ударил в грязь лицом и сдержал свое слово! Получил нобли особой чеканки, переливающиеся на солнце всеми цветами радуги. Куски желтого металла, от которых может зависеть жизнь или смерть. Как же глупо, что люди так привязаны к ним…
Впрочем, золото получилось великолепного, недоступного в четырнадцатом веке качества. Некоторые из монет еще хранятся в английских музеях скептикам на радость. Разумеется, проще отнести этот факт к мифам, запрятать его на полках поросшего многовековой пылью хранилища фантазий, но откуда он все же получил столько золота? Разве не алхимические знания помогли ему? Я почти уверен, что это были именно они.
29 сентября
Если я все же смогу воплотить в жизнь задуманное, если все силы вселенной будут на моей стороне, опыты мои увенчаются успехом и я создам лекарство трех царств – мой жизненный путь можно будет считать пройденным. Я буду навеки сгоревшим фениксом.
В поисках вдохновения поднялся на смотровую площадку в Колони и смотрел, как нежно-голубой шлейф неба становится апельсиновым у хребтов гор. Словно по команде на берегу напротив стали один за другим загораться огоньки. Когда я уходил, небо было залито ультрамарином. Какой великий художник выбирает такие чудесные краски для небосвода? Я сейчас как будто хокку написал.
2 октября
Проснулся и смотрел на бледную луну. Хотелось завыть на нее, будто я по ошибке оказался в шкуре волка. Достал с полки альбом, который взял в библиотеке на Серветт – Exodus mondiale78. Листал эти черно-белые страницы, сочащиеся болью, как истерзанные ноги балерины с запекшейся сукровицей. Люди, которые вынуждены убегать из своей страны, как крысы с прохудившегося корабля. Беженцы со всего мира неуловимо похожи друг на друга – выпирающие кости, изорванная одежда, взгляд больной собаки. Их дети, как птенчики с перебитым хребтом. Я всматриваюсь в них изо всех сил в рассеянном свете ночной лампы, чтобы напомнить себе, что в этом мире по-настоящему важно. Я должен помнить о чужой боли каждую секунду своей жизни, иначе это не они со своими омертвелыми телами, а я, я сам – мертвец.
5 октября
По утренним новостям показали беспорядки в Турции. Это тронуло меня так же, как проблемы родной страны – теперь мой разум со всеми, кто не знает, куда бежать от несовершенств государственного строя. Мое сердце бьется в такт с их сердцами. Я скорблю вместе с каждым, кто вынужден проходить через это. Допил остывший кофе и позвонил матери – на секунду забыл, что у них поздний вечер. Она ответила мне сонным уставшим голосом, боялась, что что-то случилось. Бедная, добрая женщина… Разве со мной может что-то случиться? Все плохое, что может произойти происходит с вами и миллионами других несчастных. Я-то в полной, позорной, неминуемой безопасности в нейтральной Швейцарии, которая всегда оставалась в стороне от мировых конфликтов и чуть что пряталась в бункерах, как будто ей хоть раз действительно что-то угрожало.
9 октября
Вчера был хороший вечер: впервые за долгое время я смог отвлечься. Когда увидел Ирен Жакоб в алом свитере, все такую же красивую и молодую, у меня вспотели руки. Боялся, что не смогу держаться достойно, что на фоне нее буду выглядеть жалким. Но с ней было легко, она органично продолжала все мои мысли, как друг детства, связь с которым не прервалась. Зрители аплодировали нам, и я возьму на себя смелость сказать, что это было и в мою честь. Я тоже могу показаться кому-то значительным.
Познакомился с той русской девушкой, которую видел в парке Бастионов в сентябре. Она кажется очень застенчивой, словно не осознает своей красоты. Тем лучше. Женщины, кичащиеся своей внешностью кажутся мне неполноценными. Кажется, она тоже любит читать. Надо будет спросить что именно. Надеюсь, это что-то стоящее, а не то что обычно читают молодые девушки. Они почему-то верят в то, что во главе всего стоит любовь. Хотя не любовь важна,
