— Приветствую тебя и твою храбрую дружину в доме Белой Козы, Грольф! Благословенны будут полнившие ваши паруса ветра! — узнала я по голосу Рианора. Вспомнила, как ругал городской козопас неумелого заклинателя ветров, и хихикнула.
— Здрав будь, Рианор. Какие там попутные! — отозвался ворчливый бас. — Гребли всю дорогу в три смены! Эх, поймать бы устроившего нам эту шутку — я бы ему! — Дальше все слилось в неразборчивое ворчание, ничего хорошего шутнику не сулившее. — А в устье еще водяные стали за весла цепляться, еле прошли. Но если ждут впереди добрые друзья и любимая забава — разве может меня что-нибудь остановить? Ох, попался бы мне этот шутник!
— Жалкие колдовские проделки не остановят настоящего героя! — горячо подтвердил Рианор. — Но не будем больше о жалких колдунах!
Затем они долго рассыпались друг перед другом в заверениях любви, дружбы и преданности. Вернее, рассыпался Рианор, а Грольф иногда лениво поддакивал. Поупражнявшись в славословиях, Рианор заявил:
— Да будет пир в честь дорогого гостя!
И пир действительно был.
Через стену просачивались металлические удары бьющихся друг о друга кубков, хвалебные и довольные крики, становившиеся все более невнятными, и громкие объявления: «Подать печеного кабана! Внести тушеных гусей! Подать осетра!» — и много других. Бренчали гусли, кто-то упорно и сильно дудел в рожок, доносились какие-то непонятные хриплые звуки. С воодушевлением исполнили штук пять баллад: одну — о несчастной любви, три — о морских чудищах с зубодробительными именами и еще одну — все ту же историю о приключениях Дрока на ярмарке. Песни про чудовищ повторили несколько раз, пели все разом, так что все слилось в какой-то рев. В общем, продолжалось так довольно долго. А потом раздалось самое страшное: «Пусть начнется состязание!»
«Пусть начнется состязание! Да здравствует Грольф Удачливый! Задай им, Огнебородый! Ррр! Угывырх!» — шумели пирующие за стеной. Храбрости мне все это не добавило. А потом родилось и заглушило все новое слово: «Борьба! Борьба! Борьба!» Ведущая в зал дверь впервые распахнулась. В комнату заглянул Стырга, но я его едва узнала. Если в первую встречу он больше всего походил на черного кузнечика-переростка, то сейчас был кузнечиком-светлячком и распустившимся каштаном сразу — так он сиял, блестел и переливался золотой вышивкой белого костюма, множеством нашитых камней и непонятных, но очень красивых штучек. И это солннеподобное великолепие позвало:
— Могута!
Здоровяк перестал лепить разодранную скамейку и встал.
— Подойти, ухватить, положить. Положить, ухватить, подойти…
Бормотание ушло вместе с ним.
— Грольф Удачливый с Каменных островов и Могута из Белокозинска состязаются в борьбе! — Зычный голос глашатая легко проходил сквозь стену. Зазывалой бы ему на рынке работать. А вот все остальное слышалось не очень.
— Эх! Ух! Оф! Ых! — иногда доходило через стену. Одобрительно ревели десятки хмельных голосов, пару раз что-то тяжелое мягко упало на пол, потом раздался громкий треск, ликующий рев слился в имя: «Грольф! Грольф! Грольф!» — а чуть позже не очень хмельной и совсем не радостный голос объявил:
— Состязание по борьбе выиграл Грольф Удачливый!
— Ты хорошо бился, Могута, и в поражении нет твоей вины! — сказал все тот же голос, который сулил недоброе игравшему с ветром шутнику. Эти слова подхватили одобрительным криком.
— Подошел. А он увертывается. Ухватил. А он выскальзывает. Надо положить! А как положишь, когда сам уже лежишь, а он сверху прижал? Надо у батюшки спросить, пока не осерчал. А то переломает об меня опять все оглобли, ищи потом деревца подходящие, новые теши, — на ходу совещался сам с собой Могута, пока его вели под руки через нашу комнату. Пострадавшим здоровяк не выглядел, скорее уж озадаченным. Мимоходом он вынимал щепки из шевелюры. Через открытую дверь главного зала ворвались поздравления и здравицы — Грольф отмечал победу. Но отмечал недолго.
— А теперь начинается состязание по стрельбе из лука!
— Фианриэ… Тьфу ты! Кречет! — позвал из открывшихся дверей Стырга. Стрелок в плаще упруго поднялся и пошел. У самой двери он повернул голову и сверкнул из глубины капюшона лукавым взглядом больших фиолетовых глаз. Полукровка! Истиной крови половина, не меньше! Как они его сумели нанять? Что наобещали? Золотом такого не приманишь!
— Грольф Удачливый с Каменных островов состязается с Кречетом из Белокозинска в стрельбе из лука по цели!
В этот раз все прошло по-другому.
— Грольф! Грольф! О-стро-ва!
Тишина.
— У-у-у! Р-р-р!!
Тишина.
— Грольф!..
Тишина.
— Ы-ы-ы!
По одним только возгласам можно было догадаться, чья стрела только что вонзилась в цель. Крики вздымались волнами, соперники поочередно стреляли, и Кречет явно не плошал. Как там попадал гость с островов, судить было трудно — дружина была за него с вполне понятным воодушевлением и вряд ли обращала внимание на промахи.
Крики раздались раз двадцать. А потом снова в зале заплескалось, проникая сквозь стены, уже хорошо знакомое мне имя «Грольф! Грольф!». Пришелец с Каменных островов превзошел в обращении с луком носителя Первой крови! Ничего себе!
— Ты славно стрелял, Кречет, но победить не мог. Пусть удача будет с тобой в следующий раз!
И снова шум, и снова крики.
— Да! Да! Кречет, все — как договорились, — вполголоса обещал идущий рядом Стырга. Полуэльф вряд ли его слышал. Он шел и недоуменно качал головой.
Собеседники миновали комнату ожидания, скрылись за дверью, но мне уже было не до них. В зале фомко прозвучало: «Объявляется бой на мечах!»
На мечах? Я вскочила со скамьи. Про мечи уговора не было! На всякий случай я еще раз оглянулась, но мастер-мечник не вылез из-под скамьи, не раздвинул половицы и не просочился сквозь стену. В комнате была по-прежнему только я.
Одно лишь солнце ведает, до чего бы я додумалась и под какую скамью залезла. Но тут за стеной раздалось:
— Грольф Удачливый с Каменных островов и Рианор из Белокозинска состязаются в бое на мечах!
Ну ничего себе! Я кинулась к двери, осторожно приоткрыла и заглянула в щель. Может, просто имя похоже? Какая досада! Почти передо мной высились две покрытые шкурами спины, сидящие за длинным столом. Прямо-таки младшие браться того здоровяка, в которого я вчера вцепилась в его же логове. И как они не сварились в этих шкурах от жары разгара лета? Даже сидя, они были почти с меня вышиной, и разглядеть что-нибудь между ними было сложно. Но вот в промежутке мелькнул тяжело переваливающийся в металлическом доспехе человек. Рианор? Может быть.
Больше ничего толком разглядеть не удалось. Мохнатые спины разом вскочили, закричали и начали размахивать руками, а из-за них донесся глуховатый лязгающий удар, будто кузнец приложился молотком по подкове на подушке. Началось.
