– Это я. Джереми, – сначала тихо, не узнавая своего голоса, произносит Джереми, а затем кричит чуть ли не во всё горло. – Анна, это я! Элиза с тобой, всё в порядке?!
Раздаются характерные щелчки замка. Дверь открывается, и Джереми видит заплаканное лицо Анны, с размазанной по щекам и губам косметикой, а также стекающей из-под глаз по лицу чёрной, словно смоль, тушью. Девушка рыдает, отчаянно стараясь схватить ртом воздух, а затем бросается к Джереми и обнимает его.
– Всё хорошо… всё хорошо, – повторяет Джереми, чувствуя нарастающее волнение. – Где Элиза?
– О-он-на в… в с-своей к-комнате, под к-кроватью… – задыхаясь, сбивчиво отвечает Анна.
– Хорошо. Лучше зайдём в дом… – предлагает Джереми, оглядывая прищуренными глазами тёмную улицу и близлежащие заборы.
И вновь они сидят на кухне в кромешной темноте, все втроём. Анна, сжимая обеими ладонями чашку, всё ещё старается справиться с охватившей её панической атакой, из-за которой ей не только тяжело говорить, ей даже сложно дышать. Элиза стоит рядом с ней, поглаживая маму по голове и стараясь уговорить её не волноваться. Джереми же, держа винтовку на коленях, сидит в кресле, не спуская глаз с окна напротив него – он проверил, что створки окон закрыты в каждой комнате, по возможности, задвинув некоторые из них шкафами. Ночной ветерок легонько колышет кажущиеся серыми шторы, приятно охлаждая лицо и руки, пылающие от действия адреналина, только начинающего понемногу спадать.
– Он-ни… они приказ-зывали… чтобы я открыла… д-дверь… Я не понимаю… Почему? З-за что мне… это? – подняв испуганные глаза на Джереми, заикаясь, спросила Анна.
– Я не знаю. Быть может… мне кажется, они искали меня.
– Почему тебя? – удивлённо спросила Элиза, обняв маму.
– Мой отец… Короче говоря, он, видимо, некий «мессия» какого-то культа. Не знаю, как и когда он попал в него. Быть может, сам и организовал. Я просто не знаю…
– Но… к-как ты узнал?
– Это… долгая история, – Джереми посмотрел на свои руки: ему казалось, будто они заляпаны кровью, хоть на самом деле это было и не так. Ему хотелось рассказать про убитого оккультистами журналиста, но он не решился ещё больше пугать Анну, едва начавшую приходить в себя. Она уже не задыхалась, но всё её тело периодически подрагивало, будто от судорог.
– И что ты теперь думаешь делать?
Хотел бы Джереми знать ответ на этот вопрос. Но он не знал. Анна смотрела на него глазами, полными уверенности в Джереми. Уверенности в том, что у него есть определённый план, благодаря которому всё решится. Неужели она на самом деле так сильно верила в него? Точно такой же взгляд в его сторону был направлен и от Элизы – теми же самыми пронзительными зелёными глазами.
– Мне видится два пути: уехать из Бритчендбарна куда глаза глядят или же вернуться в родительский дом и окопаться там.
– Мы можем поехать с тобой? – с надеждой в голосе спросила Анна.
– Я… Я не должен подвергать вас опасности. Если я уеду отсюда, мои бывшие боссы обязательно узнают об этом и решат устранить. Лишние свидетели будут им не нужны, а чувство жалости, боюсь, они испытывать не умеют.
– Что, если ты останешься здесь, с нами? В конце концов, кто-то же пытался похитить меня несколько недель назад… Что, если на самом деле им что-то нужно от меня?
Джереми внимательно посмотрел на Элизу. Маленький носик с горбинкой, в отличие от идеально прямого у матери. Чёрные, как смоль, волосы, острый подбородок. В его сознании промелькнула мысль, полная безумия, но способная заполнить все белые пробелы этой тёмной истории. Отец Элизы неизвестен, но кто-то, располагавший неплохими средствами, поместил Анну в лечебницу от наркозависимости, когда она забеременела. Кто-то пересылал матери-одиночке деньги на довольно безбедное существование. Но зачем была попытка похищения с уговорами уехать из города? Или… чтобы обо всём этом не узнал как раз прибывший в Бритчендбарн за день до этого Джереми… Джереми вспомнил, как приводил в школьные годы свою лучшую подругу домой. Как познакомил её с родителями… Неужели? Нет, быть такого не может. И всё же? Что, если ещё тогда отец приметил стройную, с блестящими глазами и миловидным личиком девочку, позже превратившуюся в очень и очень привлекательную девушку со стройной фигурой и смуглой бархатной кожей? Все внутренности Джереми будто вывернулись наизнанку, он чувствовал, что его вот-вот стошнит. Пытался отделаться от этих мыслей, но не мог. Полностью сложившись, вся картина происходящего буквально висела перед его глазами. Сумасшествие… Элиза – его единокровная сестра?
– И разве здесь мы не будем в безопасности, держась друг друга? – Анна продолжала уговаривать остаться хранившего молчание Джереми.
– Да… думаю, ты права. В конце концов, утро вечера мудренее. Быть может, утром появится лучшее решение, – наконец, безэмоционально произнёс Джереми, не сводя замутнённого взгляда с Элизы, а затем повторил почти что про себя. – Утро вечера мудренее…
Джереми ощущал себя так, будто у него выкорчевали сердце, оставив в груди лишь одну зияющую чёрную дыру. Что теперь могло связывать его с той реальностью, в которую он верил некогда в прошлом?
* * *
Они стоят перед самой дверью дома, от стекла которой бликами отражаются яркие лучи солнца, висящего в безоблачном синем небе.
– Ты точно уверен, что они… нормально отреагируют? – спрашивает Анна, низко опустив голову и вся пунцовая от волнения.
– Да ладно тебе, а почему они должны отреагировать как-то не так? – спрашивает Джереми, поглядывая с деланным удивлением на подругу.
– Ну-у… твой отец – мэр нашего города. Твоя мама с высшим образованием, уважаемая всеми. И тут я прихожу к ним в дом. Со сбежавшим из семьи отцом и не выходящей из запоев матерью.
– Всё будет в порядке. Ты моя подруга, я позвал тебя в гости. Имею право, в конце концов, – пытается успокоить девушку Джереми.
На самом деле Джереми в глубине души и сам волнуется, как отнесутся к их дружбе его родители. Одно дело, когда он рассказывал занятым своими делами, а потому слушающим его вполуха, матери и отцу об однокласснице, с которой они дружат, а совсем другое – привести Анну в дом. И всё же, они дружат уже столько времени… Ну не понравится Анна родителям, какая разница, в конце концов. Ему четырнадцать лет, он уже может сам решать, с кем ему общаться, а с кем нет. Да и, в конце концов, Джереми же знакомит их не со своей девушкой… хоть он и часто мечтает, что когда-нибудь сможет назвать Анну своей девушкой. Но это неважно. Сейчас неважно. Джереми краем глаза осматривает теребившую руки подругу. Обтягивающая белая маечка, короткие шортики и розовенькие босоножки на таких крохотных ступнях. Он думает о том, не сочтут ли родители, что она выглядит слишком вульгарно? Но его мысли затуманиваются – он старается не смотреть, но глаза словно сами не могут оторваться от тонкой фигуры Анны, от уже сформировавшейся груди взрослой девушки, грации её прямых стройных ног. Прядь волнистых рыжих волос спадает со лба на её нежную щёку… Она так красива!..
