Какого демона она тут забыла? Следила за мной специально? У нее совсем крыша поехала?
Сестра, одетая, как и я, по-походному, скрестила руки на груди и отвечать не торопилась, выжидая сперва ответа с моей стороны. Вся такая суровая и строгая. Ну а я так вообще окончательно растерялась. Предполагалось, что операция будет тайной, и ни одна живая душа о моем присутствии на поле брани не узнает. Ну, это в случае благоприятного исхода событий.
— Ну? — нетерпеливо протянула родственница, внимательно рассматривая свои ноготки. — Опять пошла против родительской воли? — хитро сощурилась и взглянула на меня недобро-недобро. Того и гляди ужалит, как гадюка.
— Нет, — поджала губы, одергивая плащ за спиной. Надо было лучше маскироваться. — Не совсем.
Эмиса, вздохнув, закатила глаза. Расправила плащ и седла несколько шагов в мою сторону.
— Вот как знала, — пробормотала она.
— Возвращайся в особняк, проходи отбор, — решила не церемониться с сестрой и попросту ее отсюда спровадить. — Тебе тут делать нечего.
— Зато тебе есть, что! — ехидно усмехнулась она. Я не ответила на провокацию. — Думаешь, я совсем глупая, если поверила в то, что все прекрасно?
Растерявшись, с искренним изумлением посмотрела на родственницу. Признаться честно, никогда ее всерьез не воспринимала, одно хвастовство, баловство да и только. А сейчас она выглядела крайне уверена и невозмутима, будто раскусила меня еще до того, как я решила помогать самому Бранигену.
— Папа не к тебе одной заходил, моля вернуться домой, — пояснила Эмиса, расслабив позу и перестав выглядеть злобной учительницей, застукавшей своих подопечных за шкодливым занятием. — Правда, не сказал, почему именно. Но не трудно догадаться, после того-то, где мы вчера побывали!
Сложив руки на груди, хмурилась все сильнее и сильнее. И чем больше сестра говорила, тем уверенней я понимала, что так просто от нее теперь не отделаться.
— Нам сказали, что мы прошли второй этап конкурса, — сообщила Эмиса праздно, а по пренебрежительному выражению на ее лице и без слов было понятно, что родственница в эти байки не поверила. — Просто по какой-то причине храм оказался неустойчив, и всех нас срочно пришлось оттуда вытаскивать.
Эльгон рассказывал, что составил магический лабиринт таким образом, что в нем действительно складывались иллюзии, и простой человек или маг не мог бы добраться до ворот, за которыми заперто божество, как бы сильно он того не хотел. Вот только распространялось действие лишь на тех, кто не обладал Проклятьем Смерти. И это прекрасно объясняло и то, что остальные участницы так и оставались в неведении, действительно столкнувшись с играми разума, и то, что вместо цветочных полян мне предстала мрачная картина, какая она есть на самом деле.
Делинд, располагая подобной информацией и прогуливаясь по руинам не один десяток раз, имел возможность спланировать все до мелочей. И единственное, чего не учел Эльгон-Браниген, разрушая храм, уничтожая все записи о себе и боге смерти, так это того, что однажды на свет могу появиться я и так безнадежно и за столь короткий срок вляпаться в самое неприятное приключение из всех, что вообще могли случиться.
— Сами же высшие чины по вашему возвращению заперлись в переговорной, — продолжила старшая сестра поражать меня своей внимательностью и рассуждениями, — что само по себе уже странно. И, возможно, остальных и удалось успокоить, вот только отца редко вызывают средь ночи к королю, если только дело не несет в себе крайне важной государственной подоплеки.
Тяжко вздохнув, вынуждена была признать, что с такими доводами не поспоришь. Даже вертевшиеся в голове отговорки о простых прогулках, невнимательности и прочей ерунде пришлось моментально откинуть за их несостоятельностью.
— Браво, — мрачно выдавила из себя слова. — Но все равно, возвращайся домой, Эмиса. Пожалуйста.
Не хотелось спорить. И еще больше не хотелось в это втягивать свою сестру. Мы хоть и не ладили с ней, но подобной участи я никому не желала. И уж тем более не хотела, чтобы кто-то помимо меня взваливал на себя тяжкую ношу по исправлению моих же ошибок.
— Так все-таки, что происходит, Аль? — традиционно проигнорировав мою просьбу, не унималась она. — Я понимаю, что после смерти Навена мы с тобой не слишком-то хорошо общаемся, — поддержала родственница мою мысль, и мне при напоминании об этом неприятном инциденте, в котором, по сути, тоже была виновата лишь я, мне стало не по себе. — Но я не хочу, чтобы ты во что-нибудь вляпалась.
И прозвучало это настолько необычно, искренне и… по-сестрински, что что-то в сердце екнуло. Заставило кусочек льда, разделявший нас все эти годы, чуть-чуть оттаять.
— Поздно, — с грустью вздохнула.
Я уже вляпалась по самую макушку, и как теперь выбираться, никому неизвестно. Один шанс из тысячи. Что может пойти не так, если я даже к храму незаметной подобраться не могу?
— Я никуда не уйду, — грозно заявила Эмиса, — пока все не расскажешь. А если не расскажешь, разговаривать придется уже с отцом, — вот же каракатица какая! — Он-то мне сказал, что ты одумалась и домой возвращаешься.
Одумалась, ага. Как же.
— В общем, — решила поторопиться, пока не пропустила все действо в храме. — Рассказать могу по дороге, но нам нужно спешить. Скоро всему миру может прийти конец.
Сестра, округлив глаза, хотела было что-то спросить, однако я поспешила дальше, чтобы не опоздать. Эльгон на меня рассчитывает и надеется, что я окажусь поблизости, чтобы его подстраховать. Не стоит его подводить.
— Что, прости? — родственница, перепрыгивая через небольшую канаву, увязалась за мной, хотя я очень надеялась, что от растерянности она с открытым ртом в лесу еще несколько минут проторчит, пока меня и след простынет, но нет. Мечты разбились. — Какой конец?
Закатив глаза, сдавила ладонью артефакт, подаренный мне Эльгоном и теперь висевший намой шее, и выскочила на небольшую полянку. Как рассказал маг, здесь имелся давным-давно позабытый вход. Раньше им пользовались слуги, в то время как жрецы и жрицы всегда проходили через парадный.
— Я освободила бога смерти, — возвестила мрачно, одновременно исследуя старые камни. Они покрылись мхом и проросли травой, так что разглядеть среди разнообразия местной фауны щель, мало-мальски похожую на вход, оказалось весьма проблематично. — Ты рада?
Эмиса, нахмурившись, чуть было не дернула меня за руку, чтобы встряхнуть, однако вовремя одумалась.
— Почему я должна быть этому рада? — возмутилась она. — Если это все не твои бредни, — последнее она произнесла с явным сомнением. И нет, для разнообразия, не в моем здравомыслии.
— Ну вы же с матерью всегда твердили, что я рождена для того, чтобы сеять смуту, — озлобленно фыркнула, разгребая руками высокие стебли осоки. Один росток даже палец мне порезал, на что я тихонько шикнула.
— Никто так не говорил! — упиралась сестра.
