— Да, — кивнула осторожно и снова пальцами под носом потерла, следы крови выискивая. На руку посмотрела и выдохнула облегченно. — Я думала опять, как и вчера, кровь носом пошла. Не хотелось бы пугать собравшихся своим внешним видом.
Старший следователь лишь улыбнулся вымученно и больше ничего мне не сказал, перевел взгляд на лорда Прэтта. Я же стакан к губам поднесла — пить хотелось жутко.
— Грубо сработано, — произнес следователь, обращаясь к дружку своему. — Очень грубо.
Прэтт нахмурился, потер ладонями лицо, улыбнулся вымучено.
— Допустим, лорд Итон понятия не имел, что я менталист. Это ты у нас перстеньком своим мастерским перед всеми светишь, да и в следователи абы кого не берут — сплошь некромантов или менталистов из тех, кто победнее. Но да, ты прав, Март, сработано слишком грубо. Даже, если не брать в расчет меня, то Нейрос уж точно знал о том, что ты атаку почувствуешь.
— Так значит… — я даже про воду забыла, на диване подпрыгнула, взгляд с одного мужчины на другого переводя, — лорд Нейрос тоже менталист?
— Нет, — уверенно мотнул головой Прэтт. — Точно нет. Но… то, что он прикормил кого-то из этой братии, давно подозревали. Только все равно… — сиятельный нахмурился, — атака была странной. Спонтанной и… неоправданной совершенно. Я даже склонен предположить, что действовал совсем молодой маг, не умеющий контролировать свою силу. Обученный менталист, точно знает, что таранить разум другого человека, используя сырую силу, смысла нет.
— Почему? — удивилась я.
Нет, о том, что менталисты самые скрытные из всех магов, мне и без лорда Прэтта известно было. Еще в академии сталкивалась, что с теми, кто выбирал работу с разумом, общаться не очень желали. Кому понравится, если твой приятель в любой момент может к тебе в голову влезть и не только мысли и память считать, а еще и сознание поработить. На последнее, правда, только Мастера способны, но у страха глаза велики. А щиты ставить от ментального воздействия адептам академии магии запрещено было, меня в свое время из-за этого даже отчислить еще на первом курсе пытались, да потом все же успокоились, когда вспомнили о том, что у Сольеров блок ментальный врожденный. Потому-то про действие менталистов на разум человеческий я знала мало, только то, что в энциклопедиях да справочниках прочитать можно. Вот и стало интересно. А кто может про действие ментальной магии рассказать подробнее, чем Мастер-менталист.
— Да потому что, во-первых, себя таким образом выдать ничего не стоит, а во-вторых, ничего не добьешься, только у объекта, на которого такой удар направлен, головная боль появится. Вы бы, мисс Рианна, и вовсе не заметили этого удара, если бы вчера ваши щиты не подверглись атаке.
Я фыркнула.
— И кто в этом виноват? — не могла не смолчать. Вот просто не могла и все. — И потом, я вам не позволяла обращаться ко мне по имени, лорд Прэтт.
Менталист ничего не ответил, только глянул на меня как-то странно, испытующе. А я нос задрала повыше, да и отвернулась от него, собой довольная. Это еще что, так, присказка только, месть моя часа своего ждет еще, и дождется.
— Вот и остается гадать, — снова подал голос Мартин, — на кого эта атака была направлена? На меня или на тебя?
— На меня, вряд ли, — тряхнул темной челкой Прэтт. — Я Нейросам ничего плохого не делал. А вот ты… явился в дом в день похорон, вынюхивать принялся бы. И кто знает, что ты уже разнюхал по этому делу. Так что, бить они намеревались в тебя, но как-то… коряво все это. Ах, коряво.
— Это-то и смущает, — пожал плечами Мартин. — Если бы за этим стоял сам лорд Нейрос, то… ему все равно бояться нечего. Даже, если я могу его в чем-то подозревать, то все равно, права на арест у меня нет. Даже права на то, чтобы свои подозрения обнародовать я не имею.
— А лорд Нейрос и правда виноват? — встряла я, почувствовав, что разговор снова возвращается к тому, что меня интересует в первую очередь — убийство леди Ариэллы. А про свои ментальные заморочки, так и быть, пусть без меня разговаривают. Жила я девятнадцать лет ничего об этом не зная и дальше проживу. Не велика печаль.
— А вот об этом, мисс Рианна, — произнес Мартин, тоже обращаясь ко мне по имени, — даже думать не смейте. А хотя… — он вдруг улыбнулся и рукой махнул, — вам можно. Вас точно не прочитают.
— Не понимаю, — насупилась я.
Вот что за люди такие, одним словом, аристократы. Говорить-то говорят и даже не отмахиваются от моих вопросов, да все одно ничего из сказанного не понятно.
— Итона Нейроса призвать к порядку имеет право только император, — сжалился надо мной лорд Прэтт. — И больше никто. У него вотум неприкосновенности.
— Но… — я растерялась. Нет, про что-то такое слышала и раньше, не только из газет, но и в академии рассказывали, что некоторые из древнейших аристократических родов Рагвара имеют полную или частичную неприкосновенность. Это значит, что судить их и выносить приговор имеет право только император. — Это же нечестно! А если бы он меня убил, менталист этот?
— А вы как хотели, — фыркнул Прэтт, растирая лицо руками и поднимаясь на ноги, — голубая кровь, древность рода, заслуги перед престолом. Наш дорогой старший следователь даже заикнуться не может о том, что кто-то из Нейросов может быть причастен к преступлению. А про мисс Рианну Сольер, случись ей пострадать от действий кого-либо из членов славного рода Нейросов, никто и не вспомнит. И это я вам не для того говорю, чтобы вы на меня волком смотрели, а чтобы задумались о своих действиях и… не проникали больше в дома аристократов под покровом ночи и без приглашения.
Он замолчал, встряхнулся весь, точно большой пес от воды, плечами передернул. А я… мне вдруг страшно стало. Даже мороз по коже прошелся. А ведь он прав, что ни говори. Во всем прав. Кто я? Дочка изобретателя, императорской волей обласканная, да племянница информационного магната. Нет, случись что со мной, дядя Фил, конечно же в стороне не останется, но… много ли он может? Да, гласность — это своего рода оружие, только вот и поднять его против такого противника, как тот же Нейрос или вот Прэтт, к примеру, тоже сила нужна немалая. Ох, не зря мне матушка всегда говорила, что лучше держаться подальше от аристократов. Ничего-то хорошего с их стороны не дождешься.
— Да не переживайте так, мисс Рианна! — нарочито бодро воскликнул тут же лорд Прэтт. — Если что, знайте, что я за вас отомщу. В отличие от нашего дорого Марта, я-то как раз имею полное право говорить против Нейросов. И обвинения выдвигать. И даже воззвать к суду и справедливости его императорского величества. В моем роду неприкосновенность причисляется каждому члену в момент рождения, а вот у Нейросов им только двое старших представителей пока обладают.
Я едва воздухом не поперхнулась. Ну утешил, так утешил, слов нет… приличных.
— И с чего это мне такая честь выпала? — не могла сдержаться, чтобы ехидностью на сарказм не ответить.
— Ну как же… — лорд Прэтт улыбнулся. А у меня от его улыбки этой ладошки враз вспотели, и сердце в груди забилось, пойманной в силки птицей. Ох, чует оно (да и не только сердце, другая часть тела тоже зудеть начала, явно предчувствуя неприятности), что ничего хорошего от лордов этих не дождусь. И уйти бы. Вот встать с дивана, да гордо так плечи распрямивши, как маменька учила, выплыть из комнаты, а потом и вовсе замок Нейросов покинуть, чтобы больше никогда в жизни своей ни с одним из героев этой истории не встретиться. Да только предчувствие — это, конечно, хорошо, спору нет. А вот жажда приключений, да характер неуемный, а еще та самая часть тела, которая всегда все чует и сейчас зудит, не пускают. Нашептывают на ухо, что ничего-то со мной не случится. И вот смотрю я на лорда, слушаю, что он говорит, слово его каждое слышу прекрасно, а смысл мимо ускользает.
