— Ублюдки! — уничтожающе сказала Керри Сэндерс, и я от души с ней согласился.
— Четыре фунта! — неразборчиво промямлил я. — У меня с собой только четыре фунта!
— Нам твои деньги не нужны. Нам нужна твоя лошадь.
Гробовое молчание. Если они хотели добиться от меня толку, не надо было так сильно бить по голове.
— Я уже вам сказала, что хочу оставить его себе! — произнесла Керри Сэндерс ледяным тоном. Ситуацию это не прояснило.
— Мало ли что вы сказали! А мы вам не верим! Говоривший был веселый плечистый мужик с бицепсами вышибалы и кучерявыми мышино-бурыми волосами, которые окружали его голову неким ореолом.
— Я вам предлагаю выгодную сделку, — сказал он Керри. — Чего ж вам еще, дорогуша?
— Какого черта, — выдавил я, — что здесь происходит?
— Ну ладно, три шестьсот, — сказал Кучерявый, не обращая на меня внимания. — Больше дать не могу.
— Нет, — ответила Керри Сэндерс. Тогда Кучерявый обернулся ко мне.
— Слушай, красавчик, — улыбаясь, сказал он, — вы с леди должны продать нам эту лошадь. И лучше сделать это по-культурному. Так что дай ей ценный совет, и разойдемся по-хорошему.
— Купите другую лошадь, — все еще невнятно пробормотал я.
— Слышь, красавчик, у нас мало времени! Три шестьсот. Либо да...
— Либо нет, — машинально закончил я.
Керри Сэндерс едва не рассмеялась.
Кучерявый полез во внутренний карман и достал пачки денег. Отделив несколько бумажек от одной из пачек, он швырнул ее в окно, на колени Керри Сэндерс. За этой пачкой последовали еще три запечатанные, которые он не пересчитывал. Леди тут же ловко выкинула деньги обратно в окно, и они упали на мокрый асфальт, сделавшись грязными в прямом смысле слова.
Туман у меня в голове начал постепенно рассеиваться, и колени перестали дрожать. Почуяв перемену, Кучерявый немедленно сменил образ делового человека на образ первостатейного грабителя.
— Ладно, шутки в сторону, — сказал он. — Мне нужна эта лошадь, и она будет моей. Ясно?
Он расстегнул «молнию» на моей непромокаемой куртке.
Я попытался высвободиться из цепкой хватки его приятеля, но обнаружил, что еще не полностью оправился от удара. У меня снова закружилась голова. В прошлом мне достаточно часто приходилось прикладываться головой, чтобы определить, что нормально действовать я смогу не раньше чем минут через пятнадцать.
Под курткой у меня был свитер, а под свитером — рубашка. Кучерявый сунул руку под свитер и нащупал бандаж, который я ношу на груди. Он мерзко ухмыльнулся, задрал свитер, нашел пряжку на бандаже и расстегнул ее.
— Ну что, красавчик, — сказал он, — теперь ты понял, как я получу эту лошадь?
Глава 2
Я сидел в своей машине на водительском месте, прислонившись головой к окну. Керри Сэндерс сидела рядом со мной, на коленях у нее, поверх дорогого замшевого пальто, лежали грязные пачки денег. Весь ее облик выражал неподдельный гнев.
— Ну не могла же я просто смотреть, как они вас мордуют! — сердито говорила она. — Кто-то ведь должен был вытащить вас из этой передряги, верно?
Я молчал. Она вышла из машины, подобрала деньги и приказала громилам оставить меня в покое. Она пожелала им подавиться этой лошадью. Она не пыталась позвать на помощь, убежать или сделать что-нибудь еще толковое, ибо повиновалась современному золотому правилу, гласящему, что, если сразу подчиниться требованиям грабителей, это вам обойдется дешевле.
— Вы были бледный, как покойник, — продолжала она. — Что вы думали, я буду сидеть и любоваться? Я не ответил.
— Что у вас там с рукой-то, черт возьми?
— Привычный вывих, — сказал я. — Плечо вывихивается.
— Что, все время?!
— Да нет. Не так уж часто. Только в определенном положении. Но очень неприятно. Я ношу бандаж, чтобы это предотвратить.
— А сейчас оно у вас не вывихнуто?
— Нет, — я невольно улыбнулся. — Если бы оно у меня было вывихнуто, я бы не сидел сейчас так уютно в машине. А все благодаря вам, — добавил я.
— Вот то-то же!
— Само собой.
Они забрали у меня из кармана сертификат на покупку и заставили Керри Сэндерс расписаться в получении денег. А потом просто ушли туда, где подписываются бумаги, чтобы переоформить документы на себя. Керри Сэндерс была не в том состоянии, чтобы попытаться им помешать, а я сам сейчас и ходить-то мог с трудом. И если я в чем-то и был уверен, так это в том, что Кучерявый и его дружок, не теряя времени, увезут Катафалка в неизвестном направлении. И, разумеется, никто не усомнится, что они это делают на законном основании. Перепродажа лошади сразу после торгов — самое обычное дело.
— Но почему? — в двадцатый раз спрашивала Керри. — Зачем им так понадобилась эта чертова лошадь? Почему именно эта?
— Понятия не имею. Ей не сиделось на месте.
— Вы сказали, что к четырем уже сможете вести машину.
Я взглянул на часы на приборной доске. Пять минут пятого.
— Ладно, поехали.
Я оторвал голову от стекла и осторожно покрутил ею. Вроде бы в порядке. Я завел мотор и направился к Лондону. Керри Сэндерс поначалу беспокоилась, но, когда мы проехали полмили и я ни разу не налетел на столб, она успокоилась. К этому времени шок сменился обидой.
— Я буду жаловаться! — решительно сказала она.
— Хорошая идея. Кому?
— Как кому? — удивилась Керри Сэндерс. — Устроителям аукциона, разумеется.
— Они вам посочувствуют и ничего не сделают.
— Как это ничего не сделают? Они же обязаны! Я знал, что они ничем никому не обязаны. И так и сказал.
Она посмотрела мне в лицо.
— Ну, тогда в Жокейский клуб. Они ведь распоряжаются всем на скачках.
— Аукционы они не контролируют.
— А кто же их контролирует?
— Да никто.
— Тогда обратимся в полицию! — Голос ее сделался резким от разочарования.
— Если вам угодно...
— В здешнюю?
— Хорошо.
Я остановился у полицейского участка, и мы рассказали нашу историю. Замотанный дежурный сержант записал наши показания, дал нам расписаться и, без сомнения, сразу после нашего ухода засунул их куда подальше: действительно, нас ведь не ограбили. Да, конечно, ударили по голове — это очень нехорошо. Но ведь мой бумажник на месте? И даже часы не сперли? Более того, эти хулиганы дали миссис Сэндерс лишние двести фунтов. Где же здесь, спрашивается, состав преступления?
С тем мы и уехали. Я смирился со своей судьбой, но Керри Сэндерс бурлила от ярости.
