За этот бой, предотвративший закупорку эскадры в Порт-Артуре, капитан 1 ранга Щенснович получил орден Георгия 4-й степени, а лейтенант Кетлинский золотую саблю с надписью «За храбрость». Формулировка при награждении была следующая: «За успешное отражение неприятельских миноносцев и потопление пароходов-брандеров в ночь на 11-е февраля сего года имевших целью взорвать броненосец «Ретвизан».
Затем было прибытие в Порт-Артур вице-адмирала Макарова. Казалось, все еще может наладиться.
* * *
В качестве плавбатареи на входе в гавань «Ретвизан» прослужил целый месяц пока его, наконец, не отбуксировали на ремонт в Порт-Артур.
9 марта японцы предприняли попытку перекидного обстрела гавани через горный мыс Ляотешань. Ответный огонь по врагу незамедлительно открыли огонь броненосцы «Победа» и «Ретвизан», причем стреляли по невидимой цели. Тогда это было ново. Стрельба Кетлинского была просто изумительной. Уже третий и четвёртый залпы «Ретвизана» взяли японский броненосец «Фудзи» в вилку, а после разрыва 305-мм снаряда в нескольких метрах от борта японцы предпочли за лучшее ретироваться. Батарея 152-мм орудий броненосца, по предложению Кетлинского, огонь не открывала, чтобы раньше времени не отогнать врага от минного заграждения.
За это Кетлинского лично отметил вице-адмирал Макаров, написавший в приказе по эскадре «Стрельба наша была настолько меткой, что снаряды ложились близ неприятельских судов, а один из них попал в «Фудзи», что и заставило неприятеля прекратить бомбардировку».
Историк Ю.В. Грибовский в статье «Катастрофа 31 марта 1904 года (гибель броненосца «Петропавловск»)» так писал об этом эпизоде обороны Порт-Артура так: «Безнаказанная бомбардировка японцев вызвала энергичные ответные меры нового командующего флотом. Они выразились в усилении обороны Порт-Артура с морского направления затоплением пароходов для защиты выходного фарватера, установкой новых береговых батарей, организацией траления и так называемой «перекидной» стрельбы с броненосцев, находящихся на внутреннем рейде. В последнем случае проявилось присущее Макарову умение прислушиваться к мнению подчиненных и использовать их творческие предложения. Инициаторами «перекидной» стрельбы, позволявшей результативно отвечать на бомбардировку японского флота, выступили старший артиллерист «Ретвизана» лейтенант К. Ф. Кетлинский и командир этого броненосца капитан 1 ранга Э. Н. Щенснович. Обдумав и утвердив их идеи, адмирал предоставил исполнителям «зеленую улицу» в решении технических и организационных вопросов стрельбы. Уже 7 марта он специальным приказом установил порядок действий на случай появления противника.
Порт-Артур, 1904 г.
По сигналу «…принять бой на якоре» японской бомбардировке должны были ответить броненосцы с наиболее дальнобойной артиллерией «Пересвет» и «Победа», а также «Ретвизан», на который возлагалось управление стрельбой. 9 марта во время второй бомбардировки Порт-Артура японские броненосцы «Фудзи» и «Ясима» сами попали под огонь «Ретвизана» и «Победы». После накрытия одним из залпов (всего русские выпустили 29 снарядов) противник поспешил прекратить бомбардировку и отойти».
Заметим, что Кетлинский несколько раз упоминается в знаменитом романе А. Степанова «Порт-Артур», причем упоминается исключительно положительно.
31 марта при выходе на рейд флагманский броненосец «Петропавловск» подорвался на минной банке и затонул. При этом погиб вице-адмирал Макаров и большинство офицеров его штаба. В числе других на «Петропавловске» погиб и флагманский артиллерийский офицер эскадры капитан 2 ранга А.К. Мякишев. На эскадре воцарилось всеобщее уныние.
Прибывший в Порт-Артур после гибели Макарова наместник адмирал Алексеев, первым делом сформировал новый штаб эскадры. Оценив несколько кандидатов на должность флагманского артиллериста, он остановился на лейтенанте Кетлинском, как на специалисте наиболее соответствующем столь ответственной должности. На этом для Кетлинского закончилась его служба на «Ретвизане» и началась служба в должности флагманского артиллериста морского походного штаба наместника на Дальнем Востоке. Разумеется, что такое повышение для молодого лейтенанта было весьма лестным, однако и ответственность возлагалась огромная. Одно дело руководить артиллерией одного корабля, и совсем иное целой эскадры, да еще сразу в боевых условиях, когда не может быть права на ошибку. В это время Кетлинский знакомится и с флаг-капитаном наместника капитаном 1 ранга Эбергардом. Знакомство это сыграет впоследствии огромное значение в жизни нашего героя, определив окончательный вектор его судьбы.
Крейсер Баян и минный заградитель Амур под обстрелом в Порт-Артуре, 1904 год
Наиболее дружеские отношения в этот период сложились у Кетлинского со средним, из братьев Черкасовых – Василем. Тот служил старшим артиллеристом на броненосце «Пересвет» и был у Кетлинского, что называется, «правой рукой». Старший из братьев Анатолий совсем недавно погиб в Кронштадте при испытаниях подводной лодки «Дельфин», а младший Петр служил там же в Порт-Артуре на миноносце «Властный».
Вскоре японцы начали высадку десанта буквально в сотне километрах от Порт-Артура. Наместник Алексеев немедленно выехал в Мукден, поручив эскадру, до прибытия ее нового командующего вице-адмирала Скрыдлова, начальнику своего походного штаба контр-адмиралу Витгефту. Назначенного новым начальником штаба наместника Эбергарда, Алексеев забрал с собой. Что касается Витгефта, то, при вступлении в должность, он многозначительно сказал своим штабным офицерам: «Жду от вас господа не только содействия, но и совета. Я – не флотоводец…»
А обстановка у Порт-Артура быстро менялась в худшую сторону. Всего в 60 милях от главной базы флота шла ускоренная высадка противника. Все ждали атаки десантных сил.
Однако контр-адмирал Витгефт, поднявший свой флаг на броненосце «Севастополь», вместо того, чтобы хоть как-то противодействовать японскому десанту, созвал совещание флагманов в командиров кораблей, где вместо плана ожидавшейся атаки предложил собравшимися обсудить… план разоружения эскадры с целью усиления сухопутной обороны крепости.
Участвовал Кетлинский и на совместном совещании с сухопутным командованием, где было решено флоту всеми силами содействовать сухопутной обороне Порт-Артура, оставив на броненосцах лишь 305 и 254-мм пушки для перекидной стрельбы, а остальные снять вместе с личным составом на береговые батареи.
Всего Кетлинскому было приказано снять с кораблей 12 152-мм и 22 75-мм орудий. Но это было только начало… Уже через три дня адмирал Витгефт телеграммой доложил наместнику, что на сухопутные батареи флотом передано и устанавливается 20 152 мм и 34 75-мм орудий. Корабли разоружались с неимоверной быстротой.
