– Жертвуешь чувствами ради науки, – она выдохнула клуб дыма,– Поверь мне, Линкольн, ни к чему хорошему такие жертвы не приведут. Тыостанешься один, если повезет.
– А в другом случае? – Я спросил только потому, чтобыподдержать разговор, но ответ, который я услышал, мне не понравился.
– М? Правда, хочешь знать? – Грыу отпила из бокала вина.
– Будешь лезть на рожон, тебя убьют, – холодно ответила она,а по моей коже пробежались мурашки. Леди Грыу непроста, я знал.
Мне нужно было поговорить с ней, но не здесь. Многие моглиуслышать наш разговор и понять неправильно, или еще хуже, могли поползтисплетни.
– Леди Грыу, я мечтаю у вас стрельнуть сигарету, но если язакурю с вами, нас не поймут. Может…
– Может, пройдемся? – выручила женщина меня.
– Хорошая мысль, – мы вышли на аллею студенческого городка ипошли в сторону библиотеки. Темную дорожку я знал очень хорошо и без труда сталпроводником Грыу.
– Ты же не куришь? – щелкнув зажигалкой, сказала леди Грыу, –Сигарета – только предлог, не больше.
– Я хочу поговорить, – замялся я, – Я хочу кое о чем с вамипоговорить… но это не для всеобщего внимания… я не знаю, как начать…я…
– Алекс, это он послал тебя? Да? – Причем здесь Алекс я непонял, – Он настойчивый…. Наверно, все рассказал? Вижу, что да. – Лицо ледиГрыу меняло цвет, это было видно даже в полутьме:
– Но Виктор, это было всего лишь раз, и то – ошибка, – оназаговорила быстро и нервно, а перестал вообще что-либо понимать:
– Ты же должен меня понимать, что я не просто глава проекта– я лицо церкви. Программа «Adveniat Regnum Tuum»… пойми, у нее строгие правила,и меня могут не только наказать за такое, но и отлучить…
У нее было бледное напуганное лицо, и я понял, что мой брати тут отличился. Женщины когда-нибудь погубят его. Правда, что именно натворилАлекс, я не догадывался, и версий у меня не было. Я решил идти напролом:
– Пойдемте, – я подхватил ее под руку, и мы сталиподниматься по ступеням в библиотеку, – вы знаете, под куполом, есть балкон,там очень красивый вид, а старший библиотекарь прячет бутылочку бургонского наодном из стеллажей книг. Вы мне расскажите вашу версию, а заодно мы проведемпоследний вечер на земле…
– Ты так дорожишь библиотекой, Виктор? – Она остановилась ипосмотрела мне прямо в глаза, – Я не встречала человека более преданногокнигам…
– Скорее машинам, – улыбнулся я и протянул ей руку.
Мы поднялись на самый верх помещения. Открыли бутылочку винаи, не стесняясь, стали пить вино из горла, смотреть на вид открывающийся сбалкона. Студенческий городок не такой большой, но главная егодостопримечательность это парк, за кронами деревьев которого поднимаютсянебоскребы города. Если бы я знал, что этот вечер на земле будет последним, ябы провел его немного иначе, но я не знал, и мы продолжали пить вино, и ледиГрыу все рассказала:
– У меня был период, когда я могла оказаться за железнойрешеткой колледжа, а это означало одно – вернуться в Ватикан. Сейчас не самоеудачное время для Ватикана, там фактически уже началась война, церковь делаетвсе, что может, но это бесполезно. Мир на пороге третьей мировой…. Так страшнооставаться одной, я же все-таки женщина… ну, и так сложилось, что мы с твоимбратом работали над проектом. Я курировала его, стали общаться, дружить, апотом встречаться. Все сложилось, а потом я поняла, что натворила… нам нельзясближаться с людьми извне, это запрещено, нас готовят на подстриг, а то, что ясделала….это не укладывается ни в какие рамки…
– Но вы же полюбили? – сказал я.
– Ты такой наивный, Виктор, – покачала головой она.
– Брат никогда не упоминал о вашем романе, – я подумал, чтотак будет правильно, – Я даже не знал, что вы встречаетесь, пока вы нерассказали мне, сейчас….
– Прекрасно, значит я наивная, – она невесело рассмеялась.
– Он никогда не упоминает о людях, которых по-настоящемулюбит. Это его личное, секрет, тайна, святое для него. Я не знаю, как ещеназвать это, и вы поступаете неправильно, я знаю наверняка.
– Что ты можешь знать о любви, если любви-то у тебя нет? –жестокий вопрос, она ударила по больному, я даже сначала не нашелся, чтоответить.
– Что вы знаете обо мне? – поджав губы, спросил я, – Ничего.Ничего не знаете о том, в кого я влюблен!
– Извини, Виктор. Я перегнула…
– Нет, дайте мне сказать леди Грыу? Да, у меня нет девушки!Да, я не вздыхаю ни по одной из красавиц колледжа! Да, это не много странно, ноя не гей! – я отпил вина и продолжил:
– Я влюблен, в нее и только ей я предан – совершенству.Она прекрасна, идеальна, совершенна. Она может стать всем для людей. Ей ненужно отдавать приказы или команды, она может нашими руками воссоздать самоепрекрасное и идеальное – машины. Именно будущее совершенное будущее, котороенавсегда избавит нас от голода и войн. Самое прекрасное, что может придуматьчеловек – железный век и в нем идеал, машина. Ее машина, – я так увлекся, чтовстал с корточек и подошел на самый край балкона.
– Тебе нравится наша лаборантка Лиза? – с сомнением спросилаледи Грыу.
– Вообще-то, я говорил о науке, – я обернулся к ней.Конечно, Грыу не понимала моих странных слов. Никто не понимал меня, даже брат.
– О! – И леди Грыу осознала, что сказала глупость, – Тыговорил о ней, как о девушке!
– Ничего, я привык, Алекс вообще меня не слушает, – пожалплечами я, – В общем-то, я позвал вас сюда, чтобы задать несколько вопросов онауке.
– Да, я слушаю.
– Что такое проект «Дракон»
Она не ответила. Она поднялась с колен и подошла ко мне: –Виктор, этого не знаю даже я.
– Значит, мы подписываем контракт вслепую?! – изумился я.
– Да, – кивнула она, – Я знаю, только то, что с нами полетитособое подразделение. Не помню его название, такое длинное, но оно известно как«особенная полиция».
– Что?! Они же с нами в туалет ходить будут! – Я былнаслышан о них много нехорошего, – Это правительственные агенты! А вы знаете,что говорят о людях с таким родом деятельности? Бегите, теряя тапочки, а то можетелет на двадцать оказаться где-нибудь на Аляске!
– Я все знаю,– согласилась Грыу, – Но лучшим предлагаютпремию, и она исчисляется миллионами. Подумай и над этим, Линкольн. – Онасделала несколько шагов назад, – Ладно, спасибо за вино. Мне пора, уже рассвет.
– Я провожу вас? – Я был сбит с толку ее словами и ненашелся, как сказать только это, так всегда делал отец, когда что-тонедопонимал. Он пускал в ход главное оружие спокойствие и вежливость.
– Не стоит, я знаю дорогу.
