Для нужд торговли с Востоком Венеция приняла римскую систему контрактов. Сложные контракты морского займа и морского обмена закрепляли взаимные обязательства судовладельцев и купцов и даже обеспечивали страховые выплаты, практиковавшиеся в Венеции начиная с 1253 года. Наиболее распространенным видом соглашений между купцами была «commenda», или, на венецианском диалекте, «collegantia» — контракт, основанный на античных образцах. В вольном переводе это означало «деловое предприятие». Документ отражал скорее практиковавшиеся в торговле обычаи, нежели набор постоянных принципов. Хотя эти контракты XII и XIII веков выглядят устаревшими, они вполне современны в том, что требуют строгой отчетности. Подобные контракты отражали сущность и поддерживали зачатки капитализма задолго до введения в обиход этого понятия.
Еще одна поразительно современная черта в мировоззрении венецианцев: мир для них был «плоским» в том смысле, что все в нем было взаимосвязано вопреки природным и государственным границам. Мир представлялся им сетью постоянно меняющихся торговых путей по морю и по суше. В поисках ценных пряностей, драгоценных камней и тканей венецианцы по морю и по суше добирались во все четыре конца света. Благодаря их предприимчивости минералы, соль, воск, наркотики, камфара, гуммиарабик, мирра, сандаловое дерево, корица, мускатный орех, виноград, фиги, гранаты, ткани (особенно шелка), меха, оружие, слоновая кость, страусовые перья и перья попугаев, жемчуг, железо, медь, золотой песок, золотые слитки, серебряные слитки и рабы из Азии следовали по переплетению торговых путей в Венецию из Африки, Средней Азии и Западной Европы.
И еще более экзотические товары попадали в город на борту чужеземных судов. Огромные мраморные колонны, пьедесталы, панели и плиты, привезенные из руин храмов или дворцов Константинополя, греческих и египетских городов, складывали на пристани. Памятники античности, надгробия погибших или умирающих цивилизаций, запутанными путями попадали в темный уголок площади Святого Марка или на фасад пышного палаццо герцога, а то и богатого венецианского купца. Многообразие товаров было столь велико, что об этом заявляет даже шекспировский герой, Антонио из «Венецианского купца»: «Наши торговля и доходы в руках всех наций». Венецианская торговля была синонимом глобализации — еще одна новорожденная идея той эпохи. Для увеличения размаха предприятий венецианцы вступали в партнерство с правительствами отдаленных стран и с их купцами, презирая расовые и религиозные границы. Арабы, евреи, турки, греки, а потом и монголы становились торговыми партнерами Венеции, даже если в политике оставались ее врагами. Поло были не первыми из купцов, добравшимися из Европы в Азию, хотя благодаря усилиям Марко Поло они стали самыми знаменитыми.
Куда бы ни попадали венецианцы, их узнавали по отчетливому акценту и диалекту — «венето». Этот язык, подобно другим языкам латинской группы, основывался на латыни, но усвоил словарь, синтаксис и произношение других языков — в том числе немецкого, испанского и хорватского. К ним примешивалась и малость французского. В венето было много звуков 3 и КС, но почти не было Л. Лорд Байрон, хваставший, что насладился двумястами венецианками за двести вечеров подряд, назвал венето «внебрачным ребенком латыни». Дополнительно осложняло дело существование множества вариантов венето. Венецианцам Поло, вероятно, нелегко было понимать диалекты соседних областей: Падуи, Тревизо и Вероны.
Отдельные слова из мира Марко Поло перешли из венето в английский. Венецианцы тех времен приветствовали друг друга «чао», точнее «s ciavo» или «s ciao vostro», что буквально означает «я ваш раб». (В Венецию это выражение пришло из Хорватии.) «Гондола» — тоже венецианское слово, хотя неизвестно, существовала ли тогда эта длинная, изящная черная лодка. Вероятнее, что во времена Марко Поло в извилистых городских каналах теснились разнообразные маленькие суда, гребные, парусные и галеры.
И «арсенал» как место, где производят и хранят оружие, пришло в венецианский язык от арабского «дар аль синаа», что означало «мастерская». Европейцы эпохи Марко Поло, используя это слово, подразумевали Арсенал в Венеции, прославленный центр судостроения. Корабельщики здесь работали на своеобразном конвейере, позволявшем с невероятной скоростью снаряжать галеры стандартными, подготовленными заранее частями, такими как кили и мачты. Испанец Перо Тафур, посетивший Венецию, описывает отточенные, как балетные па, действия рабочих: «От одного шлюза начинается длинная улица, заполненная морем, и на нее с обеих сторон открываются окна зданий Арсенала. Лодка буксирует по ней галеру, а из окон на нее ставят: из одного — снасти, из другого — хлеб, из следующего — оружие, затем баллисту и мортиры, и так со всех сторон подают все необходимое. Когда же галера достигает конца улицы, на нее всходит команда с веслами, и она уже снаряжена целиком и полностью».
Тафур описывает выпуск десяти «полностью снаряженных» галер за шесть часов: по одному военному кораблю каждые тридцать шесть минут. При такой скорости не удивительно, как быстро венецианский Арсенал мог превратить голый киль в полностью снаряженное судно, которым восхищалась вся Европа. Капитаны имели право окрасить свои галеры в любой цвет — лишь бы он не был черным.
Соответственно и манеры венецианцев, как и в наше время, были деловитыми и хваткими. Чтобы вести караваны или экспедиции на Восток, договариваться с мусульманами и православными христианами, заключать выгодные сделки, венецианцам требовались практическое знание, опыт и уверенность в себе. Венецианские законы поддерживали гладкое течение деловой жизни. Закон требовал, чтобы вернувшийся в Венецию купец в течение месяца представил партнерам отчет и справедливо разделил прибыль. Налоги тоже поощряли торговлю: они были самыми низкими в Европе, так что почти вся прибыль оставалась купцу.
Едва ли не каждый житель Венеции занимался коммерцией. Вдовы и сироты вкладывали средства в торговые предприятия, а молодой человек без всяких средств мог называть себя «купцом», едва вступив в дело. Риск был велик, но неисчислимые богатства приманивали авантюристов, смелых и безрассудных. В одночасье приобретались и терялись целые состояния, и порой богатства целого венецианского рода основывались на одной-единственной торговой экспедиции в Константинополь.
Успехи венецианцев проистекали отчасти из единодушного ощущения гражданского и духовного предназначения. Мифология Венеции была мощной и красноречивой. Тезка Марко, святой Марк, был главным покровителем города. Связь была в лучшем случае призрачной, но во многом определяла коммерческий, предприимчивый дух города. В 828 году группа венецианских купцов затеяла похищение мощей святого Марка из захоронения в Александрии и с триумфом доставила их венецианскому дожу.
В оправдание своего поступка купцы говорили, что стремились лишь спасти мощи от осквернения мусульманами, и сочинили соблазнительный, хотя и малодостоверный рассказ о том, как во время перехода корабля с телом Марка по Адриатическому морю поднялась буря, которая загнала корабль в лагуну, над которой позже встала Венеция. Судно якобы простояло ночь на том самом месте, где позднее возвели дворец дожа. Венцом истории было явление Марку ангела, который сказал ему утешительные слова: «Покойся здесь». Со временем в этих словах стали видеть двойной смысл: что в лагуне Марку не грозят бури и что он принадлежит — кому же, как не Венеции? Перенос мощей святого Марка в Венецию остался, пожалуй, самым выдающимся похищением реликвий за всю историю христианства.
