Этот же вопрос звенел у него в голове на следующий день, когда он проснулся.
Лорд Харлестон велел лакею, чтобы с утра первым делом его записка была доставлена капитану Роберту Уорду.
В записке он просил друга немедленно приехать в Харлестон-Хаус.
Поэтому он не удивился, когда во время завтрака объявили о приходе Роберта Уорда.
Красивый, привлекательный мужчина, ровесник лорда Харлестона, Роберт до прошлого года служил в особой гвардии. Год назад он ушел в отставку, чтобы управлять семейным поместьем, поскольку его отец был при смерти.
Однако жизнь в Хемпшире показалась Роберту Уорду слишком скучной и однообразной, а потому большую часть времени он проводил в Лондоне, где у него была квартира на улице Хаф-мун.
Роберт выглядел несколько утомленным.
— Что случилось? — спросил он. — Почему вы вдруг пожелали видеть меня в такой ранний час? Я только в четыре лег спать!
— В четыре? — переспросил лорд Харлестон. — Полагаю, вы опять играли в карты у Уайта?
— Мне чертовски везло, — объяснил Роберт Уорд, — а потом я потерял большую часть, что неудивительно.
— Говорил же я вам, эта игра — настоящий разбой, — заметил лорд Харлестон без всякого сочувствия.
— Знаю, — кивнул Роберт Уорд, садясь за стол. — Однако я не думаю, что вы позвали меня за тем, чтобы читать мне проповеди.
Лорд Харлестон не ответил. Дворецкий спросил Роберта, не желает ли тот присоединиться к завтраку.
— Боже сохрани, и не говорите о еде! — воскликнул Роберт. — Налейте мне бренди.
Дворецкий поставил рядом с ним стакан, налил «Наполеон»и оставил графин на столе.
Лорд Харлестон подождал, пока слуга покинет комнату, и лишь затем сказал:
— Роберт, у меня беда!
— Опять? — вяло спросил Роберт, наслаждаясь бренди.
— На этот раз все действительно серьезно.
Что-то в его тоне заставило капитана Успда поставить стакан на стол и посмотреть на друга.
— Что вы могли такого натворить, Селби? — поинтересовался он. — Мне казалось, вы сейчас абсолютно свободны.
— Так и было — до вчерашнего вечера.
Капитан Уорд удивленно приподнял бровь.
— В Мальборо-Хаусе?
— Вот именно, в Мальборо-Хаусе! — повторил лорд Харлестон.
Роберт Уорд налил себе еще бренди.
— Лучше расскажите все по порядку. Господи, до чего же хорош ваш бренди! Мне уже стало лучше.
— Дело не только во мне, — произнес лорд Харлестон.
— Ну, давайте же.
Роберт Уорд устроился поудобнее, приготовившись внимательно слушать, и лорд Харлестон, с трудом подбирая слова, рассказал все, что произошло накануне.
Роберт слушал его, широко раскрыв глаза. За все время рассказа он даже не прикоснулся к стакану.
Повисла тишина, затем Роберт воскликнул:
— Боже мой! Никогда бы не подумал, что у Долли Дервент хватит ума поступить настолько мудро и довериться самой принцессе!
— Я не мог представить, что у нее хватит мозгов даже придумать такое, — презрительно бросил лорд Харлестон. — Думаю, это произошло после полуденного чая, когда она осталась наедине с ее королевским высочеством. А так как она хныкала и рыдала по всему Лондону, все быстро вышло наружу.
— Это меня не удивляет, — согласился Роберт. — Но что же вы намерены предпринять?
— А что я могу?
— Жениться на ней, полагаю.
Лорд Харлестон с такой силой ударил кулаком по столу, что зазвенело столовое серебро и китайский фарфор.
— Будь я проклят, если соглашусь связать себя с ней до конца дней! Она уже нагнала на меня смертельную скуку.
— Вы заскучаете еще больше, когда прекратите получать приглашения в Мальборо-Хаус. Принцесса бывает очень упрямой, если ее сильно расстроить.
Оба понимали, что это чистая правда. Хотя принцесса Александра и казалась милой, нежной и прекрасной, те, кто хорошо ее знал, видели, что она могла быть временами упряма, непредсказуема и невнимательна.
Одна из ее подруг призналась Роберту, что принцесса мало обращала внимания на богатство тех, кто служил ей, и сама она во время поездок с принцессой в открытых колясках частенько получала из-за каких-то пустяков вполне внушительный удар длинным зонтом.
Когда эта же дама была поймана на легком флирте с военным — всего лишь легкий флирт, ничего более! — ее тут же с позором выслали из столицы.
Ей не разрешали показываться в Лондоне целых полгода, все это время принцесса с очевидной холодностью общалась и с вышеупомянутым джентльменом.
Повисло молчание. Лорд Харлестон отчаянно пытался придумать, что же он может предпринять. Он чувствовал себя зверем, загнанным в ловушку, и дверца захлопнулась уже так плотно, что Селби явственно ощущал себя связанным по рукам и ногам брачными узами.
Роберт потягивал бренди, пока не опустошил стакан. А потом громко воскликнул:
— У меня идея!
— Какая?
— У вас есть только один выход, если, конечно, вы не согласитесь жениться на Долли.
— И что это за выход? — безо всякой надежды поинтересовался лорд Харлестон.
— Уехать за границу.
— За каким чертом?
— Не глупите, Селби, — ответил Роберт. — Если вас здесь не будет, вы не сможете ни на ком жениться. А если вас не будет здесь несколько месяцев, все успокоится и забудется. Кроме того, вы же знаете, что за Долли ухаживает множество мужчин. Десять к одному, что, если вы выскользнете из ее коготков, она зацепит ими кого-нибудь еще, решив, что объятия другого мужчины лучше объятий одиночества.
Лорд Харлестон вскочил:
— Вы полагаете, яз этого что-нибудь выйдет?
Но, уже задавая вопрос, он понял, что да, выйдет. Лорд Харлестон пробудил в Долли Дервент такие чувства, такую страсть, которую она прежде не знала, а его богатый опыт общения с женщинами научил Селби тому, что женщина, раз вкусив огонь любви, больше без этого жить не может, ;
Затем он предался размышлениям о том, насколько тяжело будет жить в вынужденной ссылке. Он пропустит Дерби, не сможет наблюдать, как поскачут его лошади в Аскоте.
Потом резко, словно боялся передумать, решился:
— Что угодно, только не женитьба!
— Ну что же, так тому и быть, — сказал Роберт. — Вы поедете за границу.
— Но куда? Куда мне ехать? Париж? Слишком очевидно. Да к тому же принц посчитает личным оскорблением, если я предпочту поехать в город, в котором он сам так любит развлекаться, вместо того, чтобы подчиниться его приказу.
