Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
С 1990-х гг. берет начало современная российская историография проблемы. Начало новому этапу в развитии отечественной исторической науки положили общественно-политические и экономические перемены, происходившие в стране во второй половине 1980-х гг. Однако в историографии рассматриваемой проблемы, как и Великой Отечественной войны в целом, они сказались несколько позже. Сам переход к новому этапу в развитии историографии носил постепенный характер, поскольку требовалось время для определенного переосмысления, отказа от прежних догматизированных положений.
Отсутствие кардинальных перемен в работах большинства профессиональных историков во второй половине 1980-х гг. было особенно заметно на фоне публицистики, активно пересматривавшей многие вопросы советской истории, включая и судьбы горцев Северного Кавказа в период Великой Отечественной войны. При этом пересмотр взглядов нередко выражался в изменении прежних оценок на противоположные. В результате сложилось эмоционально-критическое направление в изучении истории Великой Отечественной войны, акцентировавшее внимание только на негативных ее сторонах, которым раньше не находилось места в советских исторических трудах.
Впрочем, в региональной историографии достаточно сильно сказывалась и обратная тенденция: попытки критического переосмысления прежних выводов зачастую воспринимались как стремление «опорочить, принизить величие и значение победы советского народа». На характер научных дискуссий оказывало существенное влияние «политическое противостояние защитников и противников советского строя»19. В значительной степени содержательный переход к новому этапу определялся рассекречиванием документов и расширением доступа исследователей к источникам в начале 1990-х гг. Расширение научных контактов с зарубежными исследователями и публикации их работ в России также сыграли свою роль в формировании новых представлений по проблеме.
Противоречивый процесс переосмысления истории Северного Кавказа в годы Великой Отечественной войны отразило проведение международных, всероссийских и региональных научных конференций, многие из которых были приурочены к очередным годовщинам Победы и другим юбилейным датам20. Нередко на одной и той же конференции непримиримая критика в адрес «фальсификаторов войны» соседствовала с призывами к переоценке ее истории, а утверждения о дружбе народов, нерушимом союзе рабочих и крестьян – с описанием противоречий в духовной жизни страны, поиском причин и истоков коллаборационизма в довоенном развитии советского общества. Рассматриваемая в качестве важного фактора консолидации общества, Победа в войне во многом продолжает сохранять свой сакральный характер, а различные табу осложняют работу исследователей.
Развитие современной историографии сопровождается постепенным расширением круга рассматриваемых вопросов, комплекса используемых исследователями источников. Вопросы истории горцев Северного Кавказа в годы Великой Отечественной войны затронуты в ряде новых обобщающих трудов21. В 1990—2000-х гг. на материалах Северного Кавказа периода Великой Отечественной войны было защищено двадцать докторских диссертаций, а количество кандидатских диссертаций и опубликованных монографий превышает их в несколько раз. Наряду с историками старшего поколения проблему участия горцев Северного Кавказа в войне разрабатывают десятки молодых исследователей, но процесс смены поколений проходит не всегда безболезненно как в профессиональном, так и в социально-психологическом отношении.
Для современного этапа в развитии историографии проблемы характерен плюрализм мнений, оценок, подходов. Немало новых обобщающих работ практически повторяют прежние оценки22. Другие исследования переосмысливают на новой источниковой базе прежние положения советской историографии. Третьи интерпретируют события военного времени в русле зарубежной и эмигрантской традиции, ранее резко критиковавшейся советскими историками.
Немало внимания уделяется проблемам взаимоотношений власти и общества на материалах северокавказских автономий в 1941–1945 гг. в работах Г.Х. Азашикова, Т.М. Баликоева, М.М. Ибрагимова, А.Д. Койчуева, Е.М. Малышевой, И.З. Хатуева, Т.Т. Худалова23. Исследователи выявляют допущенные советским руководством ошибки и просчеты, нанесшие ущерб развитию межэтнических отношений. М.Х. Шебзухов указал, что деятельность партийных организаций автономий в целом была направлена на обеспечение победы в войне, однако методы их работы оставались административно-управленческими, нередко замыкались лишь на протокольных формах. Партийные комитеты «верили в магическую силу пленумов, собраний, партийных активов»24. Деятельность местных Советов и комитетов обороны Северного Кавказа рассмотрена в докторской диссертации H.A. Чугунцовой и других исследованиях25.
Массовому сознанию населения региона, различным формам помощи северокавказских народов фронту, развитию печати в военное время посвящены специальные диссертационные исследования26. Постепенно в историографии находят отражение представления о сложности и противоречивости массового сознания военного времени. Впервые подвергнуты анализу психологические аспекты войны, сложность и неоднозначность процесса формирования образа врага у жителей региона.
Новые исследования посвящены социально-экономическому развитию северокавказских автономий в военные годы. В.Х. Магомаев, В.А. Селюнин и другие историки привели новые сведения о выполнении и перевыполнении производственных планов в промышленности и сельском хозяйстве региона27. Однако порой о новизне исследований свидетельствуют лишь их названия, а текст во многом дублирует содержание работ предыдущих лет.
Наиболее полный анализ деятельности местных органов власти по обеспечению жителей северокавказских автономий продуктами и предметами широкого потребления, улучшению жилищных условий и коммунальных услуг, работе системы здравоохранения и образования предприняли Н.А. Чугунцова и Е.В. Панарина28. В то же время авторы ряда работ придерживаются традиционных оценок участия молодежи северокавказских автономий в Великой Отечественной войне29. Значительно больше внимания стало уделяться роли женщин30, интеллигенции31 в событиях военных лет. В частности, в работах Ю.А. Болдырева переосмысливается влияние партийно-государственных структур на художественную культуру32.
Трагизм эвакуации населения, имущества, оборудования, скота с территории Северного Кавказа летом 1942 г. на основе анализа рассекреченных документов раскрыл пятигорский исследователь С.И. Линец. Главной причиной срыва эвакуации он назвал запоздалые решения центральных государственных и военных ведомств о вывозе скота и имущества, отсутствие заранее проработанных планов эвакуации у местных руководителей, на действиях которых «негативно сказывались также боязнь быть обвиненными в паникерстве и трусости»33. По мнению исследователя, местные руководители не сумели в должной мере справиться с данной задачей из-за грубых просчетов в определении сроков эвакуации, острой нехватки времени и транспорта, отсутствии связи с военным командованием и своевременных решений центральной власти.
В условиях отказа от единой марксистской парадигмы исторических исследований многие историки обратились к позитивистскому (точнее, неопозитивистскому) методу исследования, считая своей задачей воссоздать историю «как это в действительности было», опираясь непосредственно на документы и отказываясь от каких-либо общетеоретических концепций. Однако чрезмерное доверие документам привело к тому, что все реже стали задаваться вопросы «о том, почему это было написано и что оно вообще обозначает»34. Постепенно в историографии формируется убеждение в том, что добиться серьезных сдвигов в изучении военной темы возможно лишь при обращении к современным исследовательским методам.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
