Ровно через год, осенью сорок восьмого, десант «королевских специалистов» в Капустин Яр повторился. На испытания было доставлено двенадцать ракет Р-1. С пускового стола взлетело ввысь девять, семь из которых достигли расчетной цели. Точность попадания у них была на порядок выше, чем у трофейных. Но и их еще нельзя было отнести к числу надежных.
Надо отдать должное председателю Совета Министров СССР И. В. Сталину, который до последних лет жизни не изменял своему важнейшему принципу — лично проверять ход выполнения принятых государственных решений. Во второй половине сорок девятого, незадолго до испытания первой атомной бомбы на Семипалатинском полигоне, он созвал представительное совещание по ракетно-ядерным проблемам. С учетом высказанных на нем предложений в апреле пятидесятого года выходит постановление Совета Министров СССР о реорганизации НИИ-88. На его базе создается три отдельных КБ. С. П. Королев назначается начальником и Главным конструктором самостоятельного ОКБ № 1.
С начала февраля пятьдесят третьего Королев и его сподвижники продолжали в Капустином Яру испытания новых боевых ракет типа Р-5. Вечером 15 февраля на полигон позвонил министр вооружений Д. Ф. Устинов и сообщил Главному конструктору, что Сталин подписал долгожданное постановление о строительстве межконтинентальных баллистических ракет. Для создания знаменитой «семерки», ракеты Р-7, открывался зеленый свет. В условиях крайнего обострения «холодной войны» решение проблемы носителя приобретало первостепенное значение.
Это хорошо понимал наш «ядерный министр» того времени, «крестный отец» отечественной водородной бомбы В. А. Малышев. После окончания Великой Отечественной ему была поручена вся советская ядерная программа. Он стал первым министром среднего машиностроения, заместителем председателя Совета Министров СССР. Вячеславу Александровичу принадлежит знаменитая фраза: «Атомная бомба — это еще не оружие. Оружием ее делают средства доставки».
Сразу после испытания первой водородной бомбы, по предложению «ядерного министра», ОКБ авиаконструктора С. А. Лавочкина поручается разработка летательного аппарата, обладающего очень высокой скоростью и большой грузоподъемностью. Тут же Малышев отправился в ОКБ Королева и повел речь о всемерном сокращении сроков разработки межконтинентальной баллистической ракеты (МБР). Ее изобретение стало для нашего народа фактически вопросом жизни и смерти. Только осознание неотвратимости возмездия могло похоронить замыслы милитаристов Соединенных Штатов об уничтожении Советского Союза. Главный конструктор ракетной техники думал идентично.
Вскоре один из ведущих конструкторов ОКБ С. С. Крюков представил на суд коллег первые наброски будущей «семерки». Ракета выглядела на эскизном чертеже очень необычно и не вызвала у Королева большого доверия. Но разработчик проявил настойчивость и сумел убедить «главного ракетчика» страны в том, что его детище — единственно возможный вариант решения поставленной перед коллективом задачи. Так в конце пятьдесят третьего было положено начало работам по созданию первой, самой универсальной межконтинентальной ракеты в мире! И тут же встал вопрос о безотлагательном строительстве специального полигона для испытаний нового сверхмощного носителя.
Весной пятьдесят четвертого была создана специальная правительственная комиссия, которой поручалось выбрать подходящее место для постройки полигона. К территории предъявлялись строгие требования. Она должна была располагаться в южной части страны, быть безлюдной и размером не менее Голландии. После долгих поисков такое место было найдено. Затерянный в песках Казахстана, неизвестный до той поры разъезд Тюра Там стал главной космической гаванью мира.
Титаническая стройка полигона № 5 развернулась с начала пятьдесят пятого. В общей сложности в работах участвовало свыше трехсот тысяч военных строителей. В самые напряженные периоды строительства станция Тюра Там принимала до тысячи вагонов строительных грузов в сутки! Руководил гигантской стройкой главный военный строитель страны генерал-майор технической службы Г. М. Шубников. Никому и никогда в мире не удавалось за столь короткое время совершить строительство, вполне соизмеримое по масштабам и сложности с сооружением египетских пирамид. В самом деле, с момента высадки в Тюра Таме первого строительного десанта и до сдачи важнейшего стартового комплекса в эксплуатацию прошло всего восемьсот пятьдесят суток!
В полдень 15 мая пятьдесят седьмого были проведены испытания первой «семерки» Королева. Но лишь четвертое изделие полностью выполнило всю намеченную программу. По дальности, высоте и точности полета ракета не имела себе равных в мире. МБР Р-7 являлась тем долгожданным носителем, который мог доставить атомный заряд в любую точку планеты. Американская доктрина их безнаказанности наконец была преодолена. Однако миф о научно-техническом превосходстве США все еще продолжал ублажать их самомнение. С подачи главного ракетчика рейха фон Брауна, в июле того же года ведущая американская газета «Нью-Йорк таймс» опубликовала статью, выдавая желаемое за действительное: «Согласно данным, которые считаются в Америке авторитетными, Советский Союз значительно отстает в создании межконтинентальной баллистической ракеты. Кроме того, укрепилось мнение, что в своей работе по созданию такой ракеты русские находятся на ранней ступени испытания двигателей и на самой ранней стадии конструирования самой ракеты».
Это заблуждение дорого стоило американцам. Ровно через полтора месяца ТАСС официально заявило о создании в Советском Союзе первого в мире межконтинентального ракетоносителя! А еще через месяц с небольшим все люди планеты с замиранием сердца слушали знаменитые позывные «бип… бип… бип…» нашего первого искусственного спутника Земли!
Незадолго до нашего триумфа была достигнута договоренность об участии советских ученых в исследовательских работах по программе «Международного геофизического года». В конце сентября делегация Академии наук СССР во главе с А. А. Благонравовым вылетела в Вашингтон для совместного обсуждения программ исследования. В день их прибытия 1 октября газета «Вашингтон пост» писала, что дело престижа Соединенных Штатов — опередить Советский Союз в запуске первого искусственного спутника Земли. Причем выражалась уверенность, что состояние американской ракетной техники, несомненно, выше советской.
Но это было уже не так. Советские ученые легко опровергли заблуждение американских специалистов. Они познакомили их с конструкцией и научным оборудованием одной из советских ракет, предназначенных для метеорологических исследований. Описание и фотография ракеты на следующий день появились во всех ведущих газетах Америки, что свидетельствовало о большом впечатлении, произведенном нашей техникой.
В полдень 4 октября в советском посольстве в Вашингтоне был устроен прием для американских ученых — участников совместных исследований. Журналисты, приглашенные на этот прием, атаковали академика Благонравова, пытаясь узнать у него, когда же Советский Союз намерен запустить первый спутник.
Когда прием уже подходил к концу, к телефону срочно пригласили председателя Национального комитета Соединенных Штатов по проведению «Международного геофизического года» доктора Беркнера. Через несколько минут он торопливо вошел в зал и захлопал в ладоши: «Прошу внимания, господа! Леди и джентльмены! Сейчас над нами, на трехсоткилометровой высоте пролетает первый советский искусственный спутник Земли!»
