Таньке с мужчинами не слишком везло. Она всегда была слишком серьезной и ответственной. Когда вечеринка обещала быть до утра, она всегда спешила домой к двенадцати. Те парни, которые ей нравились, не отвечали ей взаимностью, видимо, не готовые к серьезным отношениям. Несерьезных отношений с понравившимися парнями Танька себе не представляла. Редкие связи с теми, кто интересовался Танькой, не приносили ей удовлетворения ни морального, ни физического. Оглядевшись по сторонам, внимательно изучив опыт всех своих знакомых, рассудительная Татьяна снова постановила: «Мы пойдем другим путем» — и пошла получать второе высшее образование.
Танькин отец, проходивший всю жизнь в море капитаном, в начале девяностых, когда флот распродали за копейки, решил попробовать себя в бизнесе. Занимаясь то одним, то другим, он остановился на деле, приносящем не слишком большой, но стабильный доход, и стал его успешно развивать. Это было золотое время. Широким жестом отец купил новехонькую «ауди», на которой вскоре ездила исключительно Татьяна, что было весьма удобно папе, так как он любил приложиться к рюмке. Начали строить помпезный особняк в черте города, купили красивый офис в центре. Танька выполняла функции водителя, секретаря, переводчика, юриста и помощника бухгалтера. Деньги шли к деньгам, и все было хорошо.
Чудный август девяносто восьмого года закончился полным крахом отцовской фирмы и всех надежд почтенного семейства. Наступило безденежье, граничащее с голодом. Ели в основном картошку. Матери, не работавшей уже лет двадцать, пришлось достать с полки свой диплом инженера и пойти на биржу труда. Помогала деньгами сестра, но этого было мало. Отец запил, Танька искала любую работу. Она понимала, что ей не удастся оплатить оставшиеся два года обучения. Прошло несколько месяцев какого-то глухого битья головой о стенку и вдруг позвонила Машка, чтобы сообщить обыденным тоном:
— Я тебе тут нашла кое-что.
— ???
— Меня один хмырь, партнер шефа, пытался к себе переманить, я сказала, что другому отдана и буду век ему верна. У меня есть шикарная кандидатура, но она такая крутая, что в секретарши не пойдет.
— Да ты что, хоть уборщицей.
— Ну это ты сгоряча. Я ему все расписала, что ты профессиональный переводчик с немецкого, учишься еще и на юриста, работала в фирме у своего отца, и там у тебя есть опыт, и сям, и в бухгалтерии ты шаришь. Но я сказала, чтобы в трудовой у тебя значилось «юрист», чтобы стаж шел. Он согласился.
— Блииин, Машка…
— Короче, такое небольшое, почти семейное предприятие, он гендиректор, она так, побелить-покрасить. Есть еще главбушка, механик и куча водителей. Ты там будешь и секретарь, и диспетчер, и юрист. Если вы договоритесь, конечно. Но я думаю, договоритесь. Мужик классный, прикольный. Вот его телефон…
Танька отчаянно волновалась. Кроме отца она больше ни с кем не работала, а отец есть отец. Где поругаешься, где посмеешься. А здесь надо держать себя в руках изо всех сил. Но Юрий Викторович оказался действительно классным мужиком. Он назвал Таньку «лапочкой», чуть ли не насильно накормил тортом, спел ей дифирамб о чудесной жажде знаний и предложил зарплату, от которой у Таньки закружилась голова. При этом ни тени непрофессионального интереса, никаких двусмысленных намеков, «лапочка» была сказана отеческим тоном, а в соседнем кабинете сидела симпатичная жена. Танька готова была носить подругу на руках. Даже отец, глядя на нее, перестал пить и устроился работать в пароходство, откуда когда-то ринулся в пучины предпринимательства. Но дальше — больше.
Видимо, Татьяна действительно была не дура и делала все правильно. Через пару месяцев на работу взяли секретаря — переманили от солидного, но скуповатого начальника монументальную тридцатипятилетнюю Эллу, суперпрофессионала, которая стала каменной стеной и фильтром высокой очистки для всех работников. А Таньке отвели отдельный кабинет с медной табличкой «юрисконсульт» и стали поручать ответственные задания. Но в полной мере Татьяна осознала слово «пруха», когда шеф предложил ей оплачивать учебу. Из чувства благодарности она работала, как паровоз, засиживаясь допоздна и в выходные. Личная жизнь была безнадежно заброшена, да Таньку она и не интересовала, все и так было чрезвычайно занимательно. Но личная жизнь сама настигла ее в виде молодого юриста из банка, с которым их контора заключала договор оказания услуг.
Олег был высок и хорош собой. Светловолосый, светлоглазый, с чуть вздернутым носом, придававшим выражение легкого превосходства его холеному лицу. Очки в тонкой золотой оправе, элегантный оливковый костюм, небрежно повязанный дорогой галстук. Образец молодого преуспевающего специалиста. Танька сразу оробела и, запинаясь, предложила чего-нибудь попить.
— Ч-чаю, к-кофе?
— Прохладно, — мягким голосом ответил Олег и загадочно улыбнулся.
— Тогда сока? — Счастливая от своей догадливости, Татьяна бросилась было сама на кухню, но взяла себя в руки, сняла телефонную трубку и нажала на кнопку приемной. — Элла, принеси, пожалуйста, сок и два стакана. Любой то есть… Вам какой: яблочный, апель… Элла, давай яблочного. Кххммм.
Обменялись многозначительными взглядами.
— Олег Дмитриевич…
— Можно просто Олег, Татьяна Евгеньевна.
— Татьяна. Можно. Просто. Кххммм. Так вот, Олег, вопросы по договору возникли следующие: в пункте три два…
Танька зачастила давно обдуманные фразы, почувствовав себя немного свободнее. Она старалась не смотреть подолгу на своего оппонента, иначе теряла нить: он был слишком хорош. Не то чтобы раскрасавец — таких Танька недолюбливала, но хорош гармоничным сочетанием молодости, мужественности и утонченности. Всего в меру. Его даже обаяшкой нельзя было назвать — слишком строг. Воплощение хорошего вкуса.
Грамотно, но очень предсказуемо поторговавшись, они пришли к соглашению с небольшими взаимными компромиссами. Татьяна не уступила больше санкционированного, Олег тоже не выглядел разочарованным. Разобравшись с бумагами, они вопросительно взглянули друг на друга и умолкли на несколько секунд с выжидательными улыбками. Первым разрядил паузу Олег:
— Все-таки где-то я вас видел, Татьяна.
— Очень возможно, городок у нас тесный. И если по работе мы не сталкивались…
— То, возможно, это было в каком-то увеселительном заведении. И какое же увеселительное заведение вы предпочитаете?
— Все понемножку, но чаще «Глобус».
— Шумно, но модно, так я понимаю? Я человек немодный, предпочитаю тихие бары, чтобы посидеть, спокойно поговорить. Но ради вас, Татьяна, готов хоть оглохнуть. Скажем, в эту пятницу.
Он церемонно поцеловал ей руку и вышел из кабинета, оставив наедине с бешено колотящимся сердцем.
Следующие месяцы закружились вихрем. Отодвинулись куда-то на второй план работа, друзья, семья. Запомнился только разговор с Машкой после первой ночи, проведенной с Олегом (которая, к слову, случилась в их третью встречу).
— Ну что, Танюха, ты его сделала?
