Харбинский (Хорватовский) рубль, выпущенный Русско-Азиатским банком
Притом он не только отслеживал техническую сторону эксплуатации и охраны железнодорожных путей, но и лично принимал участие в международных политических совещаниях, часто проходивших в ту пору по вопросам преемственности управления дорогой. После крушения Временного правительства и прихода к власти большевиков его личное участие в судьбе магистрали стало гарантией стабильности инвестиционных вложений в железную дорогу для акционеров. Полномочия генерала Хорвата окончились, когда в декабре 1917 года народные комиссары в Петрограде закрыли Русско-Азиатский банк, располагавшийся в описываемое нами время на Невском проспекте, дом 62. Следом за тем было ликвидировано и находившееся в Петрограде Правление общества КВЖД. А в Харбине к этому времени повсеместно появились местные советы рабочих и солдатских депутатов, принявшие и опубликовавшие резолюцию своих сходок о немедленном захвате власти и об отстранении главы гражданской и железнодорожной администрации генерала Д. Л. Хорвата. Однако намеченный на 13 декабря 1917 года план установления советской власти в Харбине вооруженной силой не удался. Безуспешными оказались и другие попытки «советизации» КВЖД. Здравомыслящие харбинцы советскую власть не приняли ввиду ее очевидно демагогической идеологии и малой личной привлекательности ее адептов, состоявших в большинстве своем из бывших каторжников и темных личностей, в чьей честности у населения русского Харбина возникали большие сомнения.
И вновь, как обычно, весной 1918 года генерал Хорват в качестве главного представителя и управляющего «полосой отчуждения» участвовал в очередном совещании, созванном в Пекине российским послом в Китае князем Николаем Кудашевым. На встречу были приглашены представители Антанты и адмирал А. В. Колчак, находившийся с ними в теснейшем взаимодействии. Хорват, персонифицировавший собой верховную власть в полосе отчуждения, обратился к союзникам с просьбой оказать содействие в охране дороги, на что получил отказ с объяснением, что союзные правительства не располагают достаточными для того техническими и тем более военными возможностями для помощи русским. Представитель Японии, правда, пообещал помощь России, но и перечислил условия, на которых его правительство могло бы оказать финансовую помощь КВЖД. Ознакомившись с ними, генерал Хорват, государственник и патриот, ужаснулся. В обмен на деньги японцы предлагали уничтожить Владивостокскую крепость и объявить город свободным портом, предоставить исключительное право лесных и горных концессий в Сибири японским промышленным компаниям, гарантировать свободную навигацию японских судов по Амуру с промысловыми и иными целями. Ответом Хорвата стало уведомление японцев, что данные предложения являются угрожающими интересам России и, как следствие, неприемлемыми. Переговоры прекратились.
Д. Л. Хорват и представители Антанты на Дальнем Востоке
Немногим позже, уже в годы Гражданской войны, КВЖД попала под контроль Международного комитета, во главе которой стоял представитель Северо-Американских Соединенных Штатов, союзников России в Великой войне, некто Джон И. Стивенс. Нето чтобы этот господин был большим поклонником России, однако невольно сыграл свою положительную роль в то «кризисное» время, когда правительство адмирала Колчака в Омске было низложено, а представители Японии попытались воспользоваться политическим хаосом в Сибири и под шумок захватить военный контроль над всей дорогой. Стивенс, как управляющий всей КВЖД, воспрепятствовал этим планам, угрожая японцам немедленным американским военным присутствием в зоне железнодорожной полосы. Еще более, чем перспектива столкнуться в вооруженном конфликте с американцами, Японию смутил тот факт, что Русско-Азиатский банк являлся французским кредитным учреждением, а ссора с двумя союзниками сразу не входила в японские политические планы.
Глава вторая
Как Харбин строился
Милый город, горд и строен,
Будет день такой,
Что не скажут, что построен
Русской ты рукой
Пусть удел подобный горек —
Не опустим глаз:
Вспомяни, старик-историк,
Вспомяни о нас.
Арсений Несмелов
Краткую историю возникновения, расцвета и предназначения Харбина дал в свое время один из многочисленных журналистов русских газет, обретавшихся в Маньчжурии во времена Русско-японской войны: «По своей идее, по своему географическому положению Харбин задуман превосходно. Немного найдется таких искусственно созданных городов, которые в 5–8 лет своего существования успели… вырасти из… неизвестной деревушки в огромный город и зажить собственною широкою торговою жизнью…Харбин был озолочен…постройкой железной дороги, а затем пребыванием в Маньчжурии миллионной русской армии. Какова бы ни была дальнейшая судьба Маньчжурии, Харбин навсегда останется важным торговым и административным центром благодаря своему блестящему положению на перекрестке различных водных, сухих, железных и торговых дорог». Так поистине пророчески прозвучали слова этого безвестного журналиста, чему подтверждение — вся история города в его прошлом и настоящем. Жизнь полностью подтвердила правоту последнего утверждения, невзирая на то, что ныне ничего русского в этом бывшем русском городе уже не осталось. Провинциальный городок, как один из многих на земле великой Российской империи, простершей свои владения от Балтийского моря до Тихого океана, державной волей перенесенный в дикую азиатскую глушь. Любопытную деталь в градостроительном плане города отмечал один из наблюдателей этого великого строительства: «Даже в том, как застраивался Харбин, ощущается типично русская провинциальная традиция. Начинался город с прибрежной части. Впоследствии этот район так и называли Пристанью. Улицы именовались: Артиллерийская, Казачья, Китайская, Полицейская, Аптекарская, Коммерческая».
Все это началось в Маньчжурии давней осенью 1897 года в районе Хуланьган-Ашихэ, где проводил свои изыскания один из помощников деятельного князя С. Н. Хилкова — инженер Адам Иванович Шидловский.
«…Инженер, расстегнут ворот. Фляга, карабин. Здесь построим новый город, Назовем Харбин…»
Так начинается одно из знаменитых стихотворений-ретроспектив Арсения Несмелова, уносящее читателя в начало нелегкого XX века. Прообразом инженера-изыскателя поэтом был выбран, несомненно, Адам Иванович Шидловский. Инженер с мировым именем тогда столь славно спроектировал город, что тот, став в наши дни шестимиллионным (с пригородом восемь миллионов жителей), продолжает застраиваться с использованием первоначального плана строительства, датируемого позапрошлым веком. Лучшим доказательством этому служат возводимые год за годом новые кварталы и микрорайоны в этом теперь уже полностью китайском городе, где местные градостроители умудряются «втискивать» новые дома в проект, разработанный Шидловским, как оказывается, почти на сотню лет вперед.
