Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Она улыбалась ему ободряющей улыбкой. Хотя каждой каплей крови он рвался вперед, все мышцы сковал благоговейный страх. Быстро догадавшись о его состоянии, она с видимой готовностью распахнула объятия. Повинуясь, он с трудом двигался. Очутившись в объятиях почти божества, отец погрузился в самое настоящее блаженство. Он не имел представления о духах и ароматических притираниях.
Что делать дальше, он не знал. Просто стоял, неуклюже сжимая ее в объятиях. Ирина Даниловна велела ему раздеться, а сама быстрыми шагами вышла из комнаты.
В лихорадочном волнении отец сорвал с себя одежду и, оставшись в чем мать родила, последовал за ней, как он полагал в ту минуту, в райские кущи. В полумраке комнаты он едва различал возлюбленную, лежащую на диване. Она все еще оставалась одетой. Думая, что она поступает согласно какому-то странному обычаю высшего общества, он внезапно застеснялся собственной наготы, но горящий в нем огонь сжег остатки разума.
Он ринулся вперед. И тут Ирина Даниловна произнесла одно-единственное слово:
– Теперь!
Тяжелые шторы, скрывавшие четыре окна комнаты, были одновременно раздвинуты четырьмя служанками, прятавшимися за ними. Яркий свет и вид четырех одетых женщин там, где он ожидал увидеть одну обнаженную, привел его в ужас.
Появилась пятая служанка с ведром в руках. Она окатила его с головы до ног. Обожженный ледяной водой, он отпрянул, споткнулся и упал на шестую девушку, которая стояла за его спиной на четвереньках.
Как только он рухнул, все девушки, за исключением госпожи, которая хлопала в ладоши, хохотала и подбадривала остальных, накинулись на него.
Самая младшая из девушек, четырнадцатилетняя, только недавно поступившая в услужение к Кубасовым, Дуня Бекешова, быстро убежала, увидев искаженное ужасом лицо жертвы.
Натешившись, несчастного выволокли из летнего домика и бросили на траву. Как долго он там пролежал, и сам не знал».
Распутин женился в возрасте 21 года. По деревенским меркам, это был обычный возраст вступления в брак. Обычно в возрасте 20–21 года юношей призывали в армию, но Распутин не подлежал призыву как единственный сын у своих родителей. Интересно, что его будущий убийца, князь Феликс Юсупов, в 1914 году, с началом Первой мировой войны, также не был мобилизован в армию как единственный сын в семье. По свидетельству Матрены, «в тех местах, откуда я родом, не считалось зазорным для молодых людей вступать в половую связь до свадьбы. Но эти отношения регулировались строгими, хотя и неписаными, правилами. Неразборчивую в связях девицу зачисляли в разряд гулящих, а парня, отказавшегося жениться на девице, которую он «обрюхатил», подвергали суровому наказанию, в некоторых деревнях могли даже оскопить.
Прежде же всего требовалось соблюдение приличий. «Делать – делай, а честь блюди».
В Покровском жила молодая вдова. Среди парней постарше ходили слухи, будто она охотно соглашается поразвлечься. Доподлинно никто ничего не знал, но так говорили. А для деревни и этого достаточно.
Женщина, о которой пойдет речь, – Наталья Петровна Степанова, хотя и не считалась распутной, естеству не противилась.
Когда однажды ночью в дверь постучал бродяга и попросил поесть, она пустила его не только к столу, но и в свою постель.
К ее несчастью, свидетельницей (вернее, слушательницей, потому что расположилась она под окном) страстных воркований стала местная блюстительница нравственности.
Она со всех ног бросилась к старосте – моему деду – и выложила все, что видела и, наверное, о чем представления не имела.
Старосте оставить без последствий такой донос нельзя было никак. По дороге к избе Степановой он зашел за подмогой, для мирского суда нужны были свидетели.
Не спрашивая, естественно, разрешения войти, дед распахнул дверь и увидел вдовушку, развлекавшую гостя самым интимным образом. Дед с товарищами, подстрекаемые жужжанием старухи, вытащили несчастную женщину из постели – бродяга под шумок убежал – и доставили в дом священника – отца Павла, где и посадили под замок.
Скоро вся деревня собралась у церкви, горячо обсуждая, каким именно способом наказать виновную.
И вот Наталья Петровна, под руки выведенная из дома двумя дюжими мужиками, стоит у церкви, на позоре.
Решать надлежало священнику – отцу Павлу.
Приговор был таким: грешницу раздеть донага и выпороть всей деревней. А потом изгнать из общины (забавно, что в данном случае православный священник вполне одобряет нормы обычного права по отношению к прелюбодейке, хотя, строго говоря, никакого прелюбодеяния вдова не совершила. – А.В.).
Привели оседланную лошадь, руки женщины связали веревкой, другой конец которой привязали к седлу. Все собравшиеся, и мужчины и женщины, встали в два ряда. Староста хлопнул лошадь ладонью по крупу. Животное пустилось медленным шагом между рядами сельчан, вооружившихся кольями и плетьми (здесь Матрена Распутина довольно точно описывает вывод – наказание, весьма распространенное в русских деревнях еще и в начале XX века. – А.В.).
Мой отец присутствовал при этом, хоть и не принимал участия в кровавой драме. Его приводило в ужас, что палачами стали друзья-соседи, даже его собственный отец. Я помню его лицо, когда он говорил: «И мой отец!..» Я уже замечала, что между ними не было особой близости. Так вот, этот случай перевернул взгляд сына на отца. Дело не в том, что бьют женщину. В русских деревнях это бывает очень часто и не считается преступным. Кто бьет – вот что поразило отца. Они выстроились, чтобы избить бедную женщину, чьим единственным грехом было то, что ее поймали за тем же, что делали и ее судьи. Чей грех был тяжелее? И кто первым должен ударить, кто без греха?
Жертва потеряла сознание после первых ударов, и в конце концов лошадь потащила впавшую в беспамятство жертву прочь из деревни. Ряды палачей распались…
Когда все разошлись, отец пошел по следу, оставленному телом Натальи Петровны, пока не вышел в поле. Он шел на ржание лошади и в конце концов нашел бесчувственную вдову. Освободив ее, опустился рядом на колени, осмотрел ссадины и синяки. Тело превратилось в кровавое месиво. Отцу удалось унять кровь очень быстро.
Под его прикосновениями боль исчезала.
Они оставались в поле до вечера, а после благополучно добрались до какого-то убежища в лесу.
Наталья Петровна, сама еще не вполне поверившая в чудесное избавление, хотела было отблагодарить отца единственным понятным ей способом, но тот уклонился.
Отец приходил к ней каждую ночь всю неделю, приносил еду, и к концу недели женщина почти оправилась.
Тайком она пробралась в свой дом, достала из подпола золотой империал, припасенный на черный день, чтобы сесть на пароход, идущий в Тобольск, – «начинать новую жизнь».
Проводив Наталью Петровну до середины дороги, отец вернулся в деревню. А там играли свадьбу.
Тогда-то отец впервые напился (это замечательная проговорка – «впервые». Матрена стремится создать максимально положительный образ отца и опровергнуть широко распространенное мнение о его пьянстве и сексуальной распущенности. Но в данном случае слово «впервые» позволяет предположить, что Григорий Ефимович и в последующем не раз напивался мертвецки пьяным. – А.В.).
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
