Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
Раздумав возвращаться домой, Григорий Александрович направился к Грушницкому. Услышав приближающиеся шаги, тот обернулся и поднял руку, чтобы подкрутить ус. Вид у него был донельзя довольный и оттого придурковатый. Печорина невольно покоробило, хоть он и постарался не выдать себя.
– Ты видел? – спросил Грушницкий. – Это просто ангел! Она спустилась с небес, чтобы осчастливить грешную землю и нас, недостойных! – голос у него дрогнул от избытка чувств.
– Неужели? – отозвался Григорий Александрович.
– Разве ты не видел? – удивился юнкер.
– Ты про то, что она подняла твой стакан? – тон у Печорина был подчеркнуто небрежный. – Но если бы тут был сторож, он сделал бы то же самое, причем еще поспешнее.
– Почему это? – спросил Грушницкий недовольно.
– Надеясь получить на водку, – пояснил Григорий Александрович. – Хотя понятно, почему ей стало тебя жалко: ты состроил такую гримасу, когда встал на простреленную ногу, что дрогнуло бы и железное сердце.
– И ты не был тронут, глядя на нее? – возмущенно перебил Грушницкий.
Григорий Александрович покачал головой. Ему хотелось позлить юнкера. Тот раздражал его своей напыщенностью, надуманностью чувств и в целом какой-то фальшивостью, но, имея привычку быть с собой честным до конца, Григорий Александрович был вынужден признаться себе, что, помимо желания сбить с приятеля раздражающую восторженность, он испытывал ревность. Внимание, которое уделила маленькая княжна юнкеру, уязвляло самолюбие Печорина: они оба были ей равно незнакомы, и вдруг она выделила Грушницкого! Конечно, все это глупости, но Григорий Александрович ничего не мог поделать с тем, что сцена с поданным стаканом оставила в его душе неприятный осадок. Лучше бы он не задерживался на галерее и отправился прямо домой!
Они с Грушницким молча спустились с горы и прошли по бульвару мимо окон дома, где скрылась маленькая княжна. Она сидела у окна. Грушницкий, дернув спутника за рукав, бросил на нее нежный взгляд, а Григорий Александрович навел на девушку лорнет, в котором, впрочем, нисколько не нуждался, поскольку обладал прекрасным зрением. Этот нахальный жест рассердил ее: как смеет какой-то армеец разглядывать в свое стеклышко московскую княжну?! Печорин внутренне порадовался произведенному эффекту: он почувствовал себя частично отмщенным.
* * *
Когда Григорий Александрович наконец вернулся к себе домой, его поджидал околоточный. Дюжий детина сидел на деревянной скамеечке, держа фуражку на колене и тяжело дыша, из чего Печорин заключил, что прибыл он недавно и в большой спешке. При появлении молодого человека полицейский вскочил и выпучил глаза на Григория Александровича. Лицо его выражало смесь облегчения и тревоги.
– В чем дело? – спросил Печорин резко, окинув околоточного взглядом с ног до головы. Настроение его вмиг изменилось: почувствовав возбуждение, исходившее от полицейского, он позабыл о княжне Мэри, Грушницком, своей скуке, раздражительности и ревности. Тут явно наклевывалось кое-что поинтереснее банальных прогулок по Пятигорску.
– Ваше благородие, я прислан градоначальником, Михаил Семеновичем! – выпалил околоточный.
– Не имею чести быть знаком, – отозвался Григорий Александрович, не понимая, в чем дело, но чувствуя, что полицейский не ошибся, а явился именно по его душу.
– Просят вас прибыть в присутствие, как можно скорее! – гаркнул околоточный, вытянувшись еще старательнее.
Григорий Александрович нахмурился.
– Что ты несешь? – проговорил он, решив, что все-таки произошла ошибка, и полицейский что-то напутал. Он почувствовал укол разочарования. Примерно так чувствует себя рыбак, у которого в последний миг сорвалась обратно в реку его добыча. – Кого тебе надобно-то?
– Господина Печорина, – ответил тот с готовностью.
Григорий Александрович приободрился. Еще не все потеряно.
– И по какой надобности? – спросил он.
Околоточный судорожно сглотнул.
– Не могу сказать, ваше благородие. Велено не распускать язык.
Григорий Александрович слегка приподнял черные брови. Это уже становилось действительно интересно.
– Значит, как можно быстрее, говоришь? – протянул он задумчиво.
– Так точно, ваше благородие!
– Ладно, веди, Вергилий.
– Что, простите? – растерялся полицейский.
– Ничего. Пошли, говорю, куда надобно.
Околоточный просветлел и поспешно натянул фуражку, которую до сих пор сжимал в руке.
– Пожалуйте за мной, ваше благородие! – проговорил он радостно. – Здесь недалече.
Сказав полицейскому, что не знаком с градоначальником Пятигорска, Григорий Александрович покривил душой. С Михаилом Семеновичем Скворцовым он встречался в Петербурге, где Григорию Александровичу случилось помочь близкому родственнику князя в одном личном, если не сказать интимном, деле. К счастливому разрешению всех сторон, как говорится. Что стряслось на этот раз, если Михаил Семенович срочно послал человека за своим старым знакомым? И как узнал, что Печорин здесь? Конечно, Григорий Александрович сразу по прибытии зарегистрировался, как и полагается лицам военного звания, но допустить, чтобы градоначальник Пятигорска лично каждый день просматривал списки приезжающих? Нет, этого быть никак не могло. И докладывать князю ни о каком Печорине не стали б. Разве что тот имел к нему интерес и велел сообщить… Впрочем, и для этого никаких причин Григорий Александрович изобрести не мог.
Шагая за околоточным, Печорин пытался представить разные варианты разрешения сей загадки, но ни один не казался ему подходящим. В конце концов он бросил это дело и решил дождаться объяснений самого князя.
Администрация Пятигорска располагалась в двухэтажном каменном здании, вход в которое украшала пара колонн. Возле будки в черно-белую полоску торчал скучающий солдат.
Околоточный провел Григория Александровича прямо в княжескую приемную и передал с рук на руки секретарю, расторопному молодому человеку в военном мундире – одному из адъютантов Скворцова. Тот тут же отправился докладывать, и не прошло минуты, как Григория Александровича пригласили в кабинет градоначальника.
С последней встречи князь почти не изменился, только седина на висках стала чуть заметнее. Все такой же подтянутый, герой войны по-прежнему признавал только мундиры. Поднявшись Печорину навстречу, он вышел из-за стола и горячо пожал Григорию Александровичу руку обеими ладонями. Вид у него был по-настоящему взволнованный. В кабинете пахло персиками, томившимися в хрустальной вазочке на подоконнике, и турецким табаком. За распахнутым окном виднелись ветки черешни, и ничто не говорило том, что стряслось нечто из ряда вон, – ничто, кроме выражения лица Скворцова.
– Григорий Александрович! – заговорил князь, выпустив руку гостя, но оставшись стоять перед ним. – Голубчик, выручайте! На вас одна надежда.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
