О, в этих рядах на качестве товара не экономят: радужные переливы чешуи спорят блеском с ледяным крошевом. И запах свежий, дразнящий: так и хочется плюнуть на всё, добраться до ближайшего пирса и сигануть в изумрудные волны... Может, так и поступлю, но попозже. Когда разберусь с делами. И если позволят, что вряд ли.
Нет, сюда мне не надо: здесь рыба, рассчитанная не столько на изысканный вкус, сколько на тугой кошелёк. И туда не надо, там торгуют речными деликатесами. А надо мне... В самый зад. В задние ряды, то есть. В самые вонючие ряды.
Воняют они, кстати, не из-за прижимистости лавочников, считающих каждого «быка», когда речь заходит о покупке подводы льда, а из-за самого товара. Морская рыба, знаете ли, пахнет. Особливо некоторая, но она-то мне и нужна: две недели кряду Микис не желает видеть на своём «столе» ничего, кроме камбрии — не побоюсь этого слова, выродка в славной семье обитателей моря. Довольно вкусная и питательная, она имеет запах слишком сильный, чтобы быть приятным. Скажу больше: достаточно пяти минут вдыхания, чтобы возненавидеть рыбу вообще, и камбрию в частности. А когда кошачья морда, только что отвалившаяся от миски, тычется вам в лицо, благоухая, как целый ряд на рынке... Хочется навсегда уехать от моря подальше. Очень хочется. Полчаса примерно. Потом привыкаешь. Вот и я, сделав несколько вдохов, отставил неприятные ощущения в сторону. Впрочем, мне чуть проще, чем всем остальным, потому что запахи воспринимаю несколько в ином ключе. Работа у меня такая: нюхать. А иногда — и вынюхивать...
О, нашёл! Узкий прилавок, притулившийся к глухой стене дома. Навеса нет, пристройка для хранения товара отсутствует, значит, хозяин либо рассчитывает продать рыбу до того, как солнце засияет в зените, либо... Не особенно заинтересован в выручке. Бывают, кстати, и такие, по разным причинам ставящие во главу угла процесс, а не результат. То есть, и результат тоже, но временами совершенно не очевидный.
Сухонький мужичок с выцветшими до грязной белизны волосами нарочито медленно вытер ладони о фартук и, прищурившись, поинтересовался:
— Прицениться желаете, али просто смотрите?
— Одно другому не мешает, милейший, — огрызнулся я.
Ненавижу услужливых торговцев: если мне что-то понравится или покажется заманчивым, сам спрошу. А лезть с советами не надо! От чужих мнений только голова пухнет, а пользы не прибавляется.
— Как угодно, — качнул головой хозяин лавки, но на него я уже не смотрел, потому что...
В ноздри ударил привычный, но совершенно неожиданный в такое время и в таком месте запах.
Чужак. По меньшей мере, один. Совсем рядом: кажется, только руку протяни... Но — где? И насколько он может быть опасен? И почему я не захватил с собой мою острозубую daneke? Всё, что имеется из оружия — нож. Можно сказать, столовый: колбаску порезать, ногти почистить. Плохо. Очень плохо. Но дать себе приказ к отступлению не могу. Поздно. Встал на след.
И тянет чужим именно от корзин с рыбой... Придётся взглянуть поближе. Нет, залезть внутрь.
— Позволите выбрать самому?
Спрашиваю только из вежливости. Даже если будет против, начну копаться в скользких чешуйчатых тушках.
— Благородный dan знает толк в рыбе? — С некоторой ехидцей в голосе торговец задаёт встречный вопрос.
Угу. Знает. В поедании рыбы, в основном.
Стоп. «Благородный dan»? Это с какого же перепуга он так меня именует? Благородного во мне сейчас — только происхождение, потому что одет я серенько: горожанин с доходами средней руки, не более. И косу заплетал наспех. И шляпу на голову нахлобучил. Золота на себе не ношу, иных драгоценностей — тоже. Так откуда рыночный торгаш вытащил «благородство»? С моей-то помятой после вчерашней пьянки рожей?
А?
Э...
О.
Рожа у меня выбритая, пусть уже не гладко, но всё ещё пристойно. А ты наблюдателен, дяденька... Почему мне не нравится сей факт? Ладно, оставим «на потом». А сейчас...
Откидываю крышку ближайшей ко мне корзины и тупо смотрю на начинающую блекнуть сизую чешую, усыпанную мутными кристаллами. Так, ёмкость не особенно большая, и если в ней прячется человек, то рыбины сверху лежат слоя в два-три, не больше. Засучиваю рукав и запускаю правую руку в холодное и скользкое нагромождение результатов ночного улова. Бр-р-р-р-р! Отвратные ощущения. Впрочем, я ведь не исследую нутро корзины, а ищу вполне определённую вещь. Которой здесь, как это ни печально, не наблюдается. Переходим к следующей.
По закону подлости, удача улыбнулась мне только на пятой и, соответственно, последней в ряду корзине. Порядком озябшие от нырков в ледяное крошево пальцы нащупали ременную петлю и потянули за неё. Вверх. Скидывая лёд вперемешку с камбрией на каменные плиты настила торговых рядов и отправляя туда же «потайную» крышку. Сосуд с двойным дном? Проходили, и не раз. А что в нём?
Заглядываю в тень плетёных стенок. И тень отвечает мне взглядом. Очень испуганным и очень жалобным. А спустя мгновение начинает плакать ребёнок.
Пост Городской стражи в Нижнем Порту,
вторая треть утренней вахты
— Мне, право, неудобно просить вас, dan Рэйден, но не могли бы вы ещё раз изложить обстоятельства, связанные с обнаружением хэса[6]?
Голос младшего дознавателя прямо-таки сочится патокой, от которой меня лично подташнивает уже битых полтора часа.
Могу понять удовольствие, с которым скромный служака заполучил в свои усердные руки мою персону. Могу. Но одобрить? Ни за что! Попадись ты мне «по долгу службы», сопляк, я из тебя рагу сделаю. Для тех, кто с последними зубами распрощался. То бишь, порублю. Мелко-мелко. В фарш.
Улыбаюсь, и сообщаю допрошающему не менее сладким тоном:
— Неудобно, милейший, без штанов по чужим балконам на рассвете скакать.
Офицер краснеет, потом бледнеет и начинает каменеть лицом. Напросился? Терпи теперь, дорогуша! Хоть ты и при исполнении, а я, даже будучи на отдыхе, могу кое-что себе позволить. Например, высказать своё неудовольствие тем способом, который сочту приемлемым. Для себя, разумеется.
Приятно всё обо всех знать. Ну, хоть иногда. А в данном случае... Нет, я не подглядывал, упаси меня Всеблагая Мать! Ещё чего не хватало! Впрочем, зрелище, наверняка, было захватывающим. Любопытно, с кем у него интрижка? Бьюсь об заклад, с жёнушкой одного из старших офицеров. А то и самого амитера[7]. Супруга которого вовсе уже не молоденькая особа, что придаёт ситуации ещё большую пикантность... Влип ты, парень. Не надо было меня злить. Потому что, когда я злюсь, я... Не задумываясь обращаюсь к своему тайному оружию. Не слишком честно, согласен. А честно было заставлять меня раз за разом отвечать на одни и те же вопросы? Ну, не хотел писать сам, и что? Пачкать пальцы чернилами и снова натирать любимую мозоль? Не сегодня. Сегодня я отдыхаю. В том числе, и за чужой счёт.
