Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
Иннес поставил бокал на стол и взволнованно провел рукой по волосам.
– Вы правы, окажись я в таком положении… я бы не вытерпел!
– А я терпела, – с горечью ответила его новая знакомая. – А вот теперь спрашиваю себя, могло ли все сложиться иначе, если бы я не стала терпеть! Я думала о том, чтобы уйти от него, но у меня не было собственных средств, а обращаться к отцу за помощью не хотела. Эдинбург, возможно, и считается большим городом, но по сути это – настоящая деревня. Мой уход от мужа вызвал бы скандал. И потом, я… мне было стыдно. – Она бросила на него беглый взгляд. – Мне казалось, если бы я вела себя по-другому, может, сумела бы изменить мужа… Не сразу мне стало ясно: Джон и не думал меняться, меняться должна была я.
Под конец на ее губах заиграла едва заметная довольная улыбка, и Иннес невольно задумался, как же она изменилась и какое действие перемены в ней оказали на ее транжиру-мужа, но, прежде чем он успел спросить, ее улыбка увяла. Она отпила еще виски. Ее рука уже не дрожала.
– Я не ушла от мужа, но наши отношения безнадежно испортились. Джон пускался во всевозможные аферы, в результате которых терял деньги, а я… у меня появились свои интересы. Новое дело отвлекало меня, и я чувствовала себя не такой бесполезной. Правда, теперь я понимаю, что тогда просто прятала голову в песок. А потом умер отец, и его завещание нанесло смертельный удар по нашей семейной жизни.
– Трастовый фонд?
Она кивнула:
– Позже я узнала, что Джон уже просил у моего отца денег. Ни один из них не счел нужным поставить меня в известность об их разговоре. – Глаза у нее гневно сверкнули. – И даже родной отец! Я думала, он мне доверял. Я думала… Но я ошибалась. Очевидно, он тоже считал, что деньгами должен распоряжаться глава семьи… – Пламя в ее глазах погасло так же быстро, как загорелось. – Короче говоря, отец изменил завещание; все мое наследство находится в доверительной собственности в пользу моего первенца. Спасибо отцу хотя бы за то, что он не оговорил пол ребенка, хотя какая разница, ведь детей у меня нет. Когда Джон все узнал, он… – Голос ее дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. – Он пришел в ярость. Хотел забрать деньги из фонда… Он требовал, чтобы я придумала, как изъять деньги, воспользовалась какой-нибудь лазейкой в законе и пошла против воли отца. Согласитесь, такие требования не слишком способствуют супружеской гармонии. Правда, к тому времени от нее и так почти ничего не осталось. Наконец он понял, что я не пойду ему навстречу. Мне терять было уже нечего; мое приданое он растратил. К счастью, отец обо всем позаботился. Деньги, которые находятся в доверительном управлении, невозможно пустить на уплату долгов. А потом мой муж умер, – мрачно продолжала она. Судя по всему, любовь, которую она испытывала к человеку, за которого выходила замуж, давно прошла.
– Отчего он умер? – спросил Иннес, которому в голову вдруг пришла ужасная мысль: уж не собирается ли его новая знакомая признаться в том, что убила его? В каком-то смысле он бы ее понял.
– От плеврита, – ответила она. – Его нашли в Каугейте; он валялся в луже мертвецки пьяный и простудился. Одному Богу известно, сколько он там пролежал и где был до того. Дома он не показывался три дня.
Может быть, именно это она имела в виду, намекнув, что ей известно больше, чем можно было ожидать от порядочной женщины, о тех, кто занимается древнейшим ремеслом в трущобах? Очень хотелось спросить, но он боялся ее отвлекать. Несмотря на печальный рассказ, держалась она уверенно, и он невольно восхищался ею.
– Насколько я понимаю, муж оставил вас без гроша? – спросил Иннес.
– Он не оставил мне ничего, кроме долгов. Я даже так называемой «вдовьей доли» не получила; он все вложил в акции, которые сейчас ничего не стоят. Наш дом заложен; срок выплаты через месяц, прошел год после его смерти, а отец все так хорошо продумал, что, как сегодня подтвердил мистер Томсон, я не смогу забрать наследство, даже если меня признают банкротом. Но, знаете, меня волнуют не только деньги. Больше всего я возмущена тем, что меня держали в неведении – не только муж, но и отец. Точнее, я позволяла держать себя в неведении! – Большим и указательным пальцами миссис Макбрейн показала расстояние примерно в дюйм. – Вот сколько права голоса мне оставили в собственной жизни!
– Ваш отец наверняка заботился о вас, хотел оградить вас от трудностей…
– Потому что я всего лишь слабая женщина, не способная думать головой? – отрезала она. – Невольно задумаешься, сколько еще сотен и тысяч нас, бедняжек, вот так и живут с повязкой на глазах.
– По-вашему, существует настоящий заговор.
– Да, потому что все именно так и выглядит, и даже мадам Ге…
– Какая мадам Ге?
– Не важно. – Миссис Макбрейн тряхнула головой, повертела в руке бокал и поставила на место, не пригубив. – Прошу прощения. Не собиралась так бурно реагировать. Как говорится, где постелила, там и спи. Хотя нет, кровать мне тоже придется продать. – Она принужденно улыбнулась. – Как и во всех сказках с плохим концом, в моей – есть мораль, вернее, вывод. Что бы ни случилось, я больше не позволю никому ничего за меня решать. Как бы там ни было, а я стану хозяйкой своей судьбы. Ну что ж, по-моему, хватит. Теперь ваша очередь.
У него в голове теснились сотни вопросов, но она скрестила руки на груди и плотно сжала губы, изобразив, что внимательно слушает. Иннеса, однако, она не обманула. Глаза у нее слишком ярко блестели, пальцы были слишком крепко сжаты. Она была сильно измучена. Женщина более слабая сейчас заплакала бы или отдалась на милость какому-нибудь мужчине. Он не мог себе представить, чтобы так поступила миссис Макбрейн. Ему захотелось подбодрить ее. Конечно, можно предложить ей денег, но он понимал, что для нее это будет унизительно. Кроме того, она оскорбится, решив, что разжалобила его своей историей. Не хватало еще, чтобы она чувствовала себя обязанной ему. Ведь она хотела свободы. То, что с ней произошло, поражало своей несправедливостью, но он не столько жалел ее, сколько… чувствовал в ней родственную душу.
– Мои слова вас так позабавили? Почему вы улыбаетесь?
– Ваше положение, миссис Макбрейн, затронуло во мне много струн.
– Не понимаю почему. Я вас не знаю, но вы признались, что всего в жизни добились сами. Мужчины вроде вас ни за что не потерпят вмешательства в их жизнь.
– К сожалению, дело обстоит не совсем так. Я прекрасно знаю, что чувствует человек, которого заставляют жить по чужим правилам, которым управляют и лишают права голоса.
Он обрадовался, увидев, что вызвал ее интерес.
– Что вы имеете в виду? – спросила она.
– Разве я не сказал в самом начале, что мы оба стали жертвами отцов и трастовых фондов? – ответил Иннес. – Странное совпадение, но, пока вы консультировались с Томсоном относительно некоторых щекотливых пунктов в завещании вашего отца, я консультировался с Баллардом о том же самом. Я тоже стал жертвой трастового фонда, только мой отец хотел не оградить меня от трудностей, а призвать «к ноге». Кроме того, в отличие от вас, я все же могу получить наследство, хотя и на весьма специфических условиях.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
