— Я попрошу, чтобы отец разбудил меня в шесть и забегу за тобой, — пообещал Ивар. — А может быть, попробовать Динго?
— Как же мне самому не пришло в голову? — Атис хлопнул себя по лбу и побежал за собакой.
Ивар уселся на скамейку возле дома. Приближался час призраков. По небу неслись черные облака, скрывая луну. И тогда становилось совсем темно. Зловеще скрипнула под порывом ветра дверь, словно отворенная чьей-то невидимой рукой, У Ивара по спине пробежали мурашки. Донеслись голоса — по улице, громко переговариваясь, приближалась компания подвыпивших мужчин.
— Давай, старики, пустим петуха на эти развалины! — произнес кто-то. — Все одно сносить будут.
— Не стоит, — ответил второй, икая. — Пришьют тебе дело, упрячут за решетку.
— Пройдемте, граждане, вы мешаете людям отдыхать! — Ага, дружинники. Теперь Ивару не было страшно.
— А ну, двинь ему, что пристает!
— Спокойно, спокойно! — Это было любимое выражение курсанта школы милиции Николая Рушко.
— А ну тихо, длинный! Выпили немного, день рождения дружку справили. Разве ж нельзя?
Голоса и шаги отдалились.
«Отслужу в армии, поступлю в школу милиции, — размечтался Ивар. Буду ездить на милицейской патрульной машине, рядом служебная собака, которую я сам выдрессирую. Все спят. Вдруг из одного дома выходят двое, в руках тяжелые чемоданы. Замечают милицейскую машину, бросаются бежать. Мы с собакой за ними…»
Примчался запыхавшийся Атис.
— Ищи! — приказал он собаке, подведя ее к тому месту, где, по словам Ивара, должна была стоять кровать. Собака с шумом понюхала землю и бросилась со двора. Ребята еле-еле поспевали за ней. Динго, опустив морду к земле, рванулся по тротуару сначала в одну сторону, потом в другую, пересек улицу и забежал во двор дома, стоявшего напротив. Тут он снова стал нюхать, затем взбежал на второй этаж дома и громко залаял возле дверей квартиры Калныней.
Атис засмеялся.
— Дурак! — обиделся Ивар. — Скажи ему, чтоб заткнулся! Разбудит моих, переполох поднимется.
— Тихо, Динго! Рядом!
Дрессированный пес послушно уселся у левой ноги Атиса.
— Он, вероятно, почуял запах игрушек твоих сестренок, — решил Атис. — Завтра попробуем еще раз. Дадим понюхать найденные лоскутки. Пока!
— Где это ты болтаешься так поздно? — впустив Ивара, спросила мать. — Отец ругается, говорит, совсем от рук отбился.
Прибрав кухню, мать отправилась спать. Ивар взял за дверью свою раскладушку, постелил постель. Наконец-то он один. Держа бриллиант двумя пальцами, Ивар стал рассматривать его на свет. Что же в нем такого особенного? Прозрачный, словно слеза. Повернешь одной гранью — брызнут красные искры, повернешь другой — зеленые или желтые. Красиво, ничего не скажешь. Но за такую пустяковину, величиной с ноготь, платить бешеные деньги! Он бы, во всяком случае, не стал.
Во сне Ивар видел себя владельцем легковой автомашины, гордо подъезжал на ней к дому и звал своих: «Садитесь, поедем на Колку ловить лососей и форель. Там их тьма-тьмущая!»
В самый разгар ловли, когда Ивар сражался с громадным лососем, отец разбудил его, стащив одеяло.
Глава вторая. Куда девалась железная кровать
Уну и Магдалену от сладкого сна разбудил громкий стук в дверь. Солнце, проникавшее сквозь прорези в ставнях, золотистыми копьями прорезало сумрак, царивший в комнате.
— Мне страшно! — прошептала Магдалена. — А вдруг это воры?
— Глупышка! — рассмеялась Уна. — В восемь утра воры? Да еще стучат? Это мама или дедушка.
Как была, в пижаме, она подошла к двери.
— На свете такие дела творятся, а вы спите себе преспокойно! — возбужденно произнес Атис, первым войдя в комнату. — Ивар, покажи-ка!
Ивар вытащил из кармана спичечный коробок, достал из него завернутый в лоскуток бриллиант и положил на стол.
— Ой, какой красивый! — воскликнула Магдалена. — А как переливается! Откуда у вас это чудесное стеклышко?
— А знаете ли вы, сколько стоит это стеклышко? Отгадывайте до трех раз.
— Два рубля тридцать шесть копеек, — назвала Уна.
— Пять, — предположила Магдалена.
— Десять рублей.
— Ты забыла добавить слово «тысяч», — ликующе произнес Ивар.
— Откуда у тебя такой? — спросила Уна и, выслушав рассказ мальчиков, решила: — «Тянуть нечего! Мама приедет только через неделю. К этому времени мы, конечно же, все разузнаем. Оставим маме записку, что живем у дедушки. Через двадцать минут электричка. Бежим! В поезде обсудим план действий.
Как обычно в часы пик, все места были заняты, и наша четверка так и не смогла устроиться поудобнее, чтобы все спокойно обсудить.
— Сразу же мчимся во двор Пе-Па-Пу, — заявила Уна. — Может быть, днем отыщем какие-нибудь следы.
— Что это за двор Пе-Па-Пу? — громко спросил Ивар, стоявший в проходе вагона немного поодаль.
Уна укоризненно на него посмотрела.
— Двор Пенсионерки Паулины Пурвини, шепнула Магдалена Ивару прямо в ухо.
— Ага!
— Во-вторых, любой ценой надо найти того парня, который утащил кровать, — закончила Уна.
Долгое время все молчали, думая каждый о своем.
Будет жарко сегодня! Сощурив глаза, Магдалена смотрела на искрящиеся под солнцем воды Лиелупе. Цветы в саду не полили — завянут.
Как бы в этом случае поступил знаменитый сыщик комиссар Мегрэ? Атис вспоминал прочитанные детективы, пытаясь отыскать случай, который хоть мало-мальски был бы похож на сложившуюся ситуацию.
Ивар же в который раз возвращался к найденной драгоценности. Такая пустяковина, величиной с ноготь, а стоит десять тысяч! Кто знает, сколько камешков в кармане у незнакомца! Такой в милицию сообщать но станет. Ни в жизнь! Тайком продаст драгоценности и будет жить припеваючи. И совесть мучить не будет, как его, Ивара. И все ж здорово, если бы у него было десять тысяч.
В Униной голове мысли неслись, словно пытаясь обогнать поезд.
Когда, наконец, наша четверка оказалась в знакомом нам дворе, план действий был разработан до мелочей.
— Кто-то забрал нашу кровать, — пожаловались младшие сестренки Ивара, увидев Уну.
— Я знаю, кто это сделал, — сказал злой пират Алф.
— Кто же? — поинтересовалась Уна.
— Этот чужой, весь в картинках. Он обещал нам за кровать конфеты. Пусть только появится, мы с Ансисом возьмем его в плен и привяжем к дереву!
— У него на майке было написано «Луи Четырнадцатый», — добавила Иева.
— Мы ему еще покажем, — воинственно размахивая саблей, пригрозил Ансис.
