В зале ресторана уже расставили столы и стулья. Последним открывали магазин — Пьер с утра до вечера принимал товар.
Оказалось, что он на самом деле милый и обаятельный. Невысокий, с горящими выразительными глазами и волнистыми волосами, Пьер напоминал статую греческого бога. Кей нравилась его живость, улыбчивость и готовность ответить на любой вопрос.
— Дело привычки, — объяснил он, когда англичанка удивилась, как уверенно он нырнул за стеллаж, чтобы достать шариковую ручку, поскольку ручка Кей внезапно перестала писать. — Я тут уже четыре года. Сам получаю товар, сам распаковываю и раскладываю — вот и запоминаю. Каждому товару отведено определенное место.
На словах работа казалась простой. А на практике все обстояло иначе. Кей еще не добилась той быстроты в оформлении документов, которой владела Джейн Дюрвилль. Да и языковой барьер давал о себе знать. Многие приезжали в «Парк Дианы» впервые, взяв фургончик или домик в аренду у хозяев. Они расспрашивали о магазине и ресторане и просили подробно описать дорогу до их жилища. На все требовалось время. И когда следом за одной большой компанией в офис вваливалась другая, девушка впадала в панику.
— Улыбайся, — успокаивала ее Джейн. — Показывай им путь по карте, если спросят. Не забывай проверять имена по письмам от владельцев. И все будет хорошо.
Приближалась Пасха, начались школьные каникулы. Однажды вечером Джейн с гордостью представила Кей своих сыновей:
— Это Жан и Жак. Будут помогать нам на следующей неделе. И в ресторане поработают официантами.
Мальчики сделали шаг вперед, кивнули с серьезными лицами и протянули руки для рукопожатия.
Они рассматривали Кей с большим интересом.
— Вы совсем не похожи на мадам Лоретт, — вдруг заявил старший парнишка.
Джейн рассмеялась:
— Ну, конечно же не похожа. Кей моложе мадам Лоретт. К тому же она англичанка.
— Совсем другая, — подхватил второй мальчик.
Кей почувствовала, что сравнение не в ее пользу.
Братья удалились. Она смотрела им вслед и поражалась тому, как взросло они выглядят. В этом возрасте, — а им было десять и двенадцать лет, — их британские сверстники гоняют в футбол, резвятся и шумят. А эти такие тихие и сдержанные.
Впрочем, тем же вечером ей представилась возможность изменить свое мнение. Кей застала младших Дюрвиллей в задней части магазина. Они играли в чехарду, прыгая через коробки.
Пьер, наблюдавший за ними, обернулся, заслышав шаги.
— Ты уже поела? Я как раз собираюсь в ресторан. Пошли вместе?
Девушка согласилась. Они сели за столик на открытой веранде, чтобы насладиться мягким весенним солнцем и теплым ветерком. Один из официантов прошел мимо с подносом, на котором стояли накрытые тарелки. Кей проводила его удивленным взглядом. Пьер заметил это.
— Для мистера Коллинза. Так жаль его. Еле ходит на своих костылях. А еще совсем недавно был таким деятельным, на месте не сидел.
— Это не тот человек, который получил травму во время восхождения?
— Да. Разве не ты его встречала, когда он приехал?
Девушка отрицательно покачала головой. В тот день не она дежурила в офисе.
— Мне кажется, ему неприятно, когда его видят с костылями, — вдруг сказал Пьер.
— Да, это вполне понятно, — согласилась Кей.
О приближающейся Пасхе девушка думала с внутренним содроганием. На турбазу хлынут орды отдыхающих, жаждущих заселиться в свои фургончики и домики, накупить сувениров, поесть и повеселиться. Кей все больше сомневалась в себе. Она с восхищением наблюдала за Джейн, без труда объяснявшейся с немцами и датчанами. Английским владели немногие, и Кей пожалела, что так несерьезно относилась к французскому в школе. Она привезла с собой англо-французский и англо-немецкий разговорники и ежедневно штудировала их.
Вскоре Кей поняла, как наивны были ее представления о Пасхе и столпотворении.
Все началось в четверг. С раннего утра и до темноты люди текли непрерывным потоком. У нее не было ни минутки, чтобы сбегать в ресторан.
Один из Дорвиллей-младших принес им с Джейн по тарелке лукового супа, бутерброды с сыром и фрукты, но Кей даже не заметила, когда съела все это. Ее захватил в плен высокий разговорчивый немец, без конца задававший вопросы. Она тщетно указывала ему на фургон на карте. Кей спасла женщина из очереди, которая перевела с немецкого его просьбы:
— Он спрашивает, где тут продуктовый магазин.
Кей обрадованно ткнула ручкой в план. Этот инцидент оставил у нее неприятный осадок и чувство страха перед тем, что будет дальше.
После обеда поток приезжающих усилился, но к четырем стал уменьшаться. Джейн вздохнула с облегчением:
— У меня даже не было времени помочь тебе. Но ты молодец, справилась.
Кей оглянулась на нее и пожала плечами:
— Очень надеюсь, что теперь они будут приезжать партиями, а не все сразу. Вы поели?
Джейн задумалась.
— Кажется, поклевала что-то. Но пока мы не можем уйти. Когда придет один из моих сыновей, я опять попрошу его принести нам что-нибудь поесть. Они сейчас, наверное, у Пьера торчат — очень любят его магазин. Но скоро кто-нибудь из них явится. А пока давай чаю попьем.
Когда вечером все туристы были размещены и Джейн закрыла офис, Кей выглядела изможденной.
— Выше нос! Знаю, как тебе тяжело. Но поверь, так бывает не всегда. Пасха — тяжелое время. Увидишь, даже летом не такой наплыв. Погода чудесная. Подыши перед сном свежим воздухом, это полезно, — посоветовала Джейн.
Кей решила послушаться. Она вышла на улицу. Люди еще сидели в ресторане, украшенном маленькими разноцветными лампочками. Дорожки освещались фонарями. Девушка шла мимо фургончиков, прислушивалась к голосам, к музыке, льющейся из радиоприемников. Турбаза бурлила. И, несмотря на усталость, Кей почувствовала, как ей передается общее настроение.
Видимо, ресторан работает до утра, поняла девушка, с радостью думая о том, что до июля еще далеко. К тому времени она уже научится быстро справляться с работой.
Пьер как раз закрывал магазин.
— Ты успела поужинать? — заботливо поинтересовался он.
— Да, — ответила Кей. — А ты?
Пьер кивнул в сторону ресторана:
— Сейчас пойду суп поем. Денек выдался утомительный. То ли еще будет.
— И тебя это не пугает?
— Ничуть. Завтра и в субботу приезжающих будет вполовину меньше, а в воскресенье вообще никого. Но у нас забот прибавляется, как только они заканчиваются у вас. Придется повкалывать.
Пьер по обыкновению излучал жизнерадостность и уверенность. Все члены семьи Дюрвилль были преданы своему делу. Турбаза отнимала у них много времени и сил. Кей не могла понять, как после таких трудов им удается оставаться неунывающими и бодрыми.
