– Кого? – поинтересовался мальчишка.
Он вернулся в комнату и с любопытством смотрел на меня.
– Неважно, – пробормотала я.
Он хмыкнул и пожал плечами.
– Ладно. Не хочешь – не говори. Пожар, кстати, потушили. Даже машина уехала.
– Тогда мы пошли, – заявила я и гордо направилась к двери на лоджию.
Глава 3
Дымом пахло во всей квартире. А в моей комнате было ещё и ужасно холодно, потому что дверь на лоджию мы оставили открытой.
– Слушай, – предложила Настя. – А пойдём ко мне? Откроем здесь форточку, чтобы проветривалось. Возьмём твои пирожные. Ты папе позвонишь. Он же разрешит, наверное?
– Конечно, разрешит. Но я хотела ему праздничный обед приготовить.
– А что, совсем есть нечего?
– Да нет. Суп остался. И макароны по-флотски.
– Ну и здорово! – решила Настя. – А праздничный обед завтра организуешь. Как раз суббота, выходной. Мы всегда мой день рождения в выходные отмечаем. Посреди недели – никакого удовольствия.
– Думаешь? – усомнилась я.
– А то! – энергично кивнула Настя. – Вряд ли твоему папе понравится, если ты здесь простудишься или дыма нанюхаешься.
На улице почти совсем стемнело. Снег валил косо, наметая новые сугробы. Издалека они казались синими, а вблизи светло-серыми, усыпанными сверкающими искрами.
Мы с Настей брели по узкой тропинке. Я с коробочкой пирожных впереди, она сзади. Ветер бросал в лицо горсти слипшихся снежинок. Они обжигали кожу, таяли и норовили проскользнуть за воротник.
Я опустила голову так низко, что видела только слой рыхлого снега и чьи-то следы. Поэтому когда мне под ноги упала огромная тень, закрывшая не только тропинку, но и края сугробов вокруг неё, я вздрогнула и остановилась.
– Леночка, – окликнули меня. – Куда ты так поздно?
Передо мной улыбалась тётя Зоя, одетая в объёмный зелёный пуховик.
– Ой, – пискнула Настя, уткнувшись мне в спину.
Наверное, она тоже спрятала лицо от снега и ничего впереди не замечала.
– Здрасьте, – ответила я. – А мы к Насте. Хотели у меня посидеть, а в подъезде пожар был, и теперь дымом пахнет.
– Пожар? – охнула тётя Зоя.
– Да всё уже потушили, – успокоила я соседку и посторонилась, уступая тропку.
– У кого же горело-то?
– Мы не знаем.
– Ладно, пойду, – заторопилась тётя Зоя.
– Передавайте привет племяннику, – хихикнула Настя.
Тётя Зоя протиснулась мимо нас и изумлённо уставилась на Настю.
– О чём ты, девочка?
– Так вас же племянник ждёт!
– Что за шутки! – возмутилась соседка. – Нет у меня никакого племянника! Может, вы и про пожар сочинили? Вот уж не ожидала от тебя, Леночка!
– А кто… – начала было Настя, но я дёрнула её за рукав и сделала страшные глаза.
– Извините, тётя Зоя!
Просить прощения мне, конечно, было не за что, но я хотела, чтобы соседка ушла как можно скорее. Не объяснять же ей здесь и сейчас, как мы вломились в её квартиру? Пусть уж племянник, или кто он там на самом деле, рассказывает.
Тётя Зоя обиженно поджала губы и быстро потопала к своему подъезду.
– Нормально, – пробормотала Настя. – Сама не знает, что к ней племянник приехал, а мы виноваты!
Я не ответила, снова опустила голову и помчалась по тропинке.
* * *
У Насти дома всегда полно народа. Мама, папа, дедушка, бабушка, младшая сестрёнка Оля, старший брат Андрей… И все ютятся в трёхкомнатной квартире. Но их это ни капельки не смущает и не мешает приглашать гостей. Не по праздникам, а просто так. Причём, понятное дело, гости у каждого свои. Поэтому найти укромный уголок, чтобы поболтать, там трудно. А тут ещё эти пирожные! Не будем же мы их вдвоём лопать? А как разделить четыре штуки на всех?
– Слушай, давай в магазин зайдём! – попросила я.
– Зачем?
– Ещё чего-нибудь вкусненького купим.
Настя стряхнула снег с моего капюшона:
– Да брось ты! Как-нибудь обойдёмся.
Я помотала головой.
– Нет, Насть. Неудобно. У меня же день рождения.
Она на мгновенье задумалась и кивнула.
– Ладно.
Наверное, Настя тоже с трудом могла себе представить, как делить пирожные.
В магазине было тепло, пахло свежим хлебом и корицей. Продавщица куда-то ушла, зато уборщица в сером халате тёрла пол огромной шваброй и ворчала. Она ругала снег, который валит и валит, покупателей, для которых коврик положен, а те всё равно ноги не вытирают, темноту, наступающую сразу после обеда, и даже кота Мурзика, заснувшего под прилавком. Полосатому Мурзику досталось больше всех и не только на словах, а наделе. Влажная тряпка, намотанная на швабру, угодила ему по спине.
Кот коротко мяукнул и вылетел из-под прилавка в торговый зал.
В этот же миг появилась продавщица. Она была совсем молоденькой и совершенно незнакомой. Днём, когда я заходила в этот магазин, за прилавком стояла полная тетёнька лет пятидесяти. Вот ту я и раньше видела часто. И её сменщицу – симпатичную худенькую брюнетку непонятного возраста. Иногда мне казалось, что брюнетка не старше двадцати пяти, а иногда – что ей глубоко за сорок. А больше никаких продавщиц в булочной не было. По крайней мере до сегодняшнего дня я о них не знала.
– Ирин Петровна! – вскрикнула девушка. – За что вы Мурзика тряпкой?
Уборщица перестала водить шваброй по полу и громко засопела:
– А нечего животине рядом с едой отираться! Ишь, бока наел, бездельник. Скоро всех покупателей распугает. Вон, и так почти никого.
Она обернулась и широким жестом указала на нас с Настей. В её мутно-серых глазах плескалось не то безразличие, не то презрение.
– Разве такие купят что?
Я хотела развернуться и уйти, но продавщица улыбнулась мне и подмигнула так, будто мы с ней были знакомы сто лет.
– Это не Мурзик, – заявила она уборщице, – это вы покупателей распугаете. А кот полезный. Он в подсобку крыс не пускает.
– Ну-ну, – хмыкнула Ирина Петровна, но спорить не стала.
Девушка поправила рыжую чёлку под форменной шапочкой и снова улыбнулась:
– Девочки, выбрали уже?
– Нам нужны пирожные, – объяснила Настя. – Но мы не знаем, на сколько человек. Может, на восемь. А может, и на двенадцать.
Продавщица удивлённо вскинула брови:
– У вас торжество?
