После поправки крепнуть начал быстро. Правда, ростом в отца не пошел. Зато характер отцовский — упорный до фанатизма. Собственно, одержимость проявлялась в одном — в беспредельной любви к футболу, который сразу же заполнил всю жизнь. Имена футбольных кумиров, которыми тогда бредила страна, не очень знали. Телевизор — роскошь, да и что тогда по нему показывали в Орджоникидзе? Болели за своих. Любой футбольный «корифей» местного масштаба для здешних мальчишек — небожитель, царь и Бог. Иногда снисходили доморощенные «звезды» до того, чтобы повозиться с ребятней на площадке Горно-металлургического института — своеобразного центра окрестного дворового футбола. Однако до поры до времени сюда Валере вход был закрыт: хоть и творил чудеса с мячом, но отставал в росте от сверстников.
Орджоникидзе — «штат Техас». Жорик Хуадонов и Валерка Газзаев — непререкаемые авторитеты среди сверстников. Уличные прозвища — из вестернов. Хуадонова до сих пор близкие друзья и даже сослуживцы зовут Джоном, а сам Жорик в ту пору окрестил своего друга Лео — образ льва навевали крепкое телосложение и исключительно мужественный характер. Лео откровенно «шебутной», никогда никого стороной не обойдет, в схватках непробиваемый. У Джона — хлесткий удар справа, одним махом кого хочешь на землю отправит. Слаженная пара, одним словом. От местных сходок и драк никуда не денешься, да от них никто и не прятался. К тому же компания сложилась надежная: в ней и Руслан Цаликов, и Вениамин Фараджев, и Володя Такоев… Пронесли мужскую дружбу через годы, хоть и разбросала потом жизнь. Руслан Цаликов «пошел в гору» после окончания института: дорос до министра финансов республики, а затем был приглашен в Москву на пост заместителя министра России по чрезвычайным ситуациям. Двинулся по служебной лестнице и Вениамин Фараджев, который сейчас работает во владикавказской таможне. Вот только, к сожалению, рано ушел из жизни Володя Такоев.
Кроме пустырей, на которых тогда с рассвета и до заката проходили футбольные баталии и периодически выяснялись отношения, Турхана славилась еще своими садами и огородами. На них налетали подобно саранче, оставив междоусобные распри и разногласия. Голод не тетка, а есть хотелось постоянно. Мать, если завидит во дворе, зовет: «Валера, зайди, съешь что-нибудь горячего!» Какое горячее! Забежишь на минуту, схватишь ломоть хлеба, намажешь его маслом и посыплешь сахаром (разве бывает что вкуснее?), — и опять во двор, где с нетерпением ждут друзья с мячом.
Мальчишеские раздоры — двор на двор, улица на улицу — это традиция, необходимый ритуал, которым надо следовать, если хочешь быть настоящим мужчиной. Вражды как таковой не было. Ведь жили одним двором, одной улицей, общими бедами и общими радостями. Осетины, русские, армяне, грузины, евреи… Жили небогато, многие — скорее бедно. Но бедность тогда была другой, нежели сейчас, благородной. В те годы она людей объединяла, теперь разъединяет, поселяя в души зависть и озлобленность. Раньше этого не было.
Сейчас Валерий Георгиевич не понимает, как во многих регионах удается язык превратить в источник национальных и политических разногласий. Ни в детские годы, ни позднее не доводилось ему сталкиваться с этим в Осетии. В городских дворах всегда общались на русском, а дома, как правило, только на родном языке. Благодаря этому осетинский язык не угасал, сохранялся и развивался.
Существует простой и мудрый совет патриарха осетинской культуры Василия Ивановича Абаева: «Не нужно пытаться искусственно внедрять родной язык там, где, как показал исторический опыт, разумнее и целесообразнее во всех отношениях пользоваться русским языком. С другой стороны, нельзя допускать и того, чтобы родной язык нес потери в тех сферах, которые именно он призван обслуживать. Важнейшей такой сферой является родной дом, семья. Ничто не может внушать такую тревогу за судьбу родного языка, как ослабление его позиций в семейном быту: если дети с молоком матери не усваивают родной язык и не пользуются им дома, то язык можно считать обреченным». Может быть, и не во всех семьях знают это высказывание Абаева, но именно этот принцип всегда воспринимался осетинами как нечто естественное и само собой разумеющееся.
И теперь, навещая родной дом, Валерий Георгиевич общается с мамой и родственниками только на осетинском языке. Жалеет, что в наши дни в некоторых осетинских семьях уже не так трепетно относятся к языковому наследию предков. И одновременно гордится, что русские в Северной Осетии не испытывают ни малейшего отчуждения. Здесь никогда не услышишь дурного слова в адрес человека и любой другой национальности.
Атмосфера искренней дружбы и согласия, в которой издавна проживали в республике народы разных национальностей и вероисповеданий, стала тем фоном, на котором формировались глубинные основы характера Валерия Газзаева, те качества, которые позднее проявились и в его игровой карьере и особенно в тренерской работе. Одно из важных свойств Газзаева-тренера — тонкое понимание любого национального менталитета. А без этого, пожалуй, невозможно работать в современном футболе.
Человек без национальных предрассудков, достойный и верный сын осетинского народа, он беззаветно предан России и не стыдится своего патриотизма. Называя себя русским, он имеет в виду свою принадлежность к великой стране, которую ощущает органично и естественно. Таким его и воспринимают. Среди вечных разговоров «за жизнь», которые ведут собравшиеся на трибунах болельщики перед началом и в перерыве матчей, довелось как-то услышать: «Газзаев по национальности осетин, но мужик-то он наш, русский!» Это — признание в любви, любви заслуженной, завоеванной.
Но ведь было время, особенно в середине — второй половине девяностых годов, когда лозунги отщепенцев «Россия (в другом варианте — Москва) для русских!», хоть и в завуалированной форме, но проникали и в футбольные структуры, и в среду болельщиков. И ведь удалось-таки кое-кому положить ложку дегтя в бочку с медом, когда феерические выступления и успехи «Алании» под руководством Газзаева встряхнули унылые будни российских футбольных чемпионатов…
В детстве воспитывала улица, воспитывала по своим раз и навсегда установленным законам. Но при всех ее недостатках улица эта всегда преклонялась перед спортом. Спорт, как неотъемлемая часть культуры народа, издревле в Северной Осетии занимает особое место. Ни один национальный праздник здесь никогда не обходился и не обходится без состязаний в силе и ловкости. Достижения осетинских футболистов, борцов, альпинистов, гимнастов, легкоатлетов, конников украшают самые яркие страницы спортивной истории России.
Обойдем пока стороной известные футбольные имена и вспомним хотя бы о двукратных олимпийских чемпионах Сослане Андиеве, Арсене Фадзаеве, Мохарбеке Хадарцеве, выдающемся штангисте Аслане Еналдиеве, мастере спорта международного класса по альпинизму Казбеке Хамицаеве… Трудно даже перечислить, сколько спортсменов мирового уровня дала небольшая республика, население которой едва превышает 700 тысяч человек.
При скромном достатке семьи Газзаевых футбол для ее детей, как, впрочем, и для сотен других их сверстников, был одним из немногих доступных занятий. Вслед за Валерием его братья — Руслан и Эдуард, которых он, как старший, зорко опекал на улице, тоже прошли футбольную закваску и были, кстати, очень приличными игроками. Футбол давал возможность вырваться из жестких объятий улицы. Не хочешь оступиться — или спортом занимайся, или дома сиди. Но какой же осетинский мальчишка может представить свое существование в изоляции от своих сверстников! Тот же Валерий Гергиев, выдающийся дирижер современности, не сидел в детстве за фортепьяно с утра до ночи, а также прошел через стихию дворового футбола.
