— А вот и нет! Ты всё выдумала! Желания исполняются, когда режешь праздничный торт. У нас сейчас нет торта, и сегодня не наш день рождения.
— Мы можем загадывать желания, когда захотим, хоть в дни рождения, хоть нет. Ну же, Алиса, загадай со мной желание!
Мы всегда загадываем одно и то же желание.
— Хочу, чтобы мы оставались друзьями всегда-всегда, — сказала я.
Я слегка стукнула Алису кулаком под ребра, и тогда она тоже произнесла желание. Правда, скорее промямлила. Потом опустила голову и отпила соку. Закашлялась, пролила сок и побежала в ванную.
— Ах, бедная маленькая Алиса! Она подавилась «Смартиз»? — спросила мама.
— Вряд ли, — ответила я.
Алиса вернулась из ванной с покрасневшими глазами. Я знаю, что, если подавишься, выступают слёзы, но, похоже, Алиса плакала. Тогда я об этом не задумалась. Алиса всегда была плаксой-ваксой. Она плачет по самым нелепым поводам. Даже от счастья, например, когда я подарила ей бабушкину фарфоровую куклу Мелиссу. Бабушка оставила её мне, когда умерла. Я очень любила Мелиссу, потому что она была любимой куклой моей бабушки. А когда-то давным-давно Мелисса была любимой куклой бабушкиной бабушки. Она была очень хорошенькой, с мягкими каштановыми кудряшками и блестящими карими глазами, с настоящими ресницами. Я заставляла её без конца моргать, потому что у неё это здорово получалось. Мама сердилась и говорила, что у куклы могут провалиться глаза, если я буду небрежно с ней обращаться.
Алиса тоже любила мою куклу, особенно её красивое белое платье с нижними юбками и длинными кружевными панталонами (только представьте себе трусы, которые закрывают вам коленки!). Мне очень, очень хотелось поиграть с Мелиссой. Я, конечно, не девочка, которая любит всё девчачье, но всегда обожала играть в куклы. В дикие, грязные, увлекательные игры! Мои Барби продирались сквозь садовые джунгли, боролись с дождевыми червями и чуть не тонули под проливным дождём. Я смотрела на чистенькую Мелиссу. Даже её маленькие замшевые сапожки с жемчужными кнопочками были белыми. Представляю, как бы она выглядела, если бы жила у меня. Вдруг я нашла выход — нужно отдать Мелиссу подруге. Алиса прижала её к груди (осторожно, чтобы не помять платье), и по её щекам покатились крупные слёзы.
Я волновалась, что совершила ошибку и Мелисса ей не понравилась. Алиса убедила меня, что плачет от радости. Позже в тот день, когда мама узнала про мой поступок, я плакала от боли, ярости и отчаяния. Она таааак рассердилась на меня за то, что я отдала бабушкину куклу!
Я подумала, может, Алиса опять плачет от радости из-за нашего самого заветного желания? Ну, это уж слишком даже для неё!
После чая, казалось, она пришла в себя. Мы смотрели телевизор и во время нашей любимой музыкальной программы стали подпевать и пританцовывать вместе с исполнителями. Ну, Алиса правильно выполняла все движения, а я просто подпрыгивала и размахивала руками во все стороны.
Пришёл Кэллум и присоединился к нам. Он тоже танцует как безумный, ещё покруче, чем я. Алиса немного нервничает, когда он во время танца начинает нас подбрасывать, но я это обожаю. Потом Кэллум умчался к Айеше.
Мы с Алисой вывели Бешеного Лая на прогулку в сад. Мы в который раз уже учили его служить. Когда Лай был маленьким пушистым щеночком, он умел подавать лапу и очень смешно ею трясти. Я ужасно обрадовалась и подумала, что его можно выдрессировать в Чудо-Собаку. Мы с Алисой могли бы с ним выступать. На мне был бы чёрный фрак, а на голове — котелок, и я бы отдавала команды. Алиса надела бы балетную пачку в оборочках и стала моим первым ассистентом.
Однако Бешеный Лай стал гавкать как подорванный, когда превратился в пса-подростка, и ни за что не хотел служить. Иногда он тряс лапами, если был в очень хорошем настроении и его подкупали шоколадной конфетой, но наотрез отказывался танцевать на задних лапах, делать сальто или прогавкать поздравление с днём рождения. Он очень громко и настойчиво лаял, прося вас убраться подобру-поздорову и больше не надоедать ему.
Вчера вечером он тоже залаял как сумасшедший, когда я заставляла его балансировать, стоя на цветочном горшке. Горшок был большой. Ему ничего не стоило бы удержать на нём равновесие, если бы он захотел. Он так рассердился на меня, что Джек оторвался от своего компьютера и, спотыкаясь, пришёл из своей комнаты к нему на помощь.
— Оставь его в покое, ты, маленькая собакомучительница! — сказал он, оттаскивая Бешеного Лая.
— Я только хочу, чтобы он стал звездой! — ответила я. — Я даже подумала о его профессиональном псевдониме. Собака-Звезда. Ты понял? Существует настоящая Собака-Звезда.
— Вот и отцепись от бедного животного и найди себе звёздного пса, — ответил Джек, волоча Бешеного Лая в дом.
Я беззвучно, одними губами, выругалась за его спиной, и Алиса захихикала. Потом мы вскарабкались на большую яблоневую ветку и оттуда прокричали все грубые слова, какие могли вспомнить. Я знаю их гораздо больше, чем Алиса. Было здорово сидеть на ветке и болтать ногами. Я даже попробовала не сходя с места немножко попрыгать, но Алиса испугалась. Потом она сказала, что отсидела себе попу и хочет спуститься вниз. Так мы и сделали.
Папа много лет подряд обещает построить мне домик на дереве, но ему постоянно не хватает времени, чтобы приступить к делу. Я знаю, Алисе бы очень хотелось иметь домик.
Потом мама позвала нас домой, и мы стали готовиться ко сну. Мы сидели в пижамах по обоим краям кровати, поставив между собой большую миску попкорна. Я играла в морского льва — подбрасывала попкорн в воздух и ловила ртом, а Алиса в это время делала запись в своём дневнике. У меня не всегда получалось быть учёным морским львом, хотя я очень старалась.
— Ты прыгаешь, трясешь кровать и не даешь мне писать! — возмутилась Алиса.
— Ну, это не просто — ловить ртом попкорн! — воскликнула я.
— Ты поперхнёшься, если не будешь осторожней, — сказала Алиса, закрывая свой дневник. — Перестань вести себя как поросёнок, Джем! Сейчас я хочу покрасить ногти. Давай я и тебе накрашу!
— Скучно, — ответила я. — Будешь потом на меня ворчать за то, что я их смазала.
— А ты не смазывай! — строго сказала Алиса. Она потянулась за пузырьком с лаком и открыла его.
— Ты иногда говоришь прямо как моя мама, — пожаловалась я и пихнула её ногой.
Я её попихала с большим удовольствием. Стукнула по миске, и попкорн рассыпался по всей кровати. Алиса подпрыгнула и пролила розовый липкий лак себе на запястье и на рукав пижамы.
— Ах, Джем! — взвизгнула она и, вскочив на ноги, побежала в ванную смывать его.
