1. В лоб
В моей голове говорящий огромный кит
Бьется о лобные, теменные, височные кости.
Он открывает рот и беззвучно кричит
От несвободы, нехватки пространства и злости.
Если бы случился конец света, я бы вряд ли заметил. Кому-то пришлось бы мне об этом сказать.
Во-первых, я никогда ничего не замечаю. Во-вторых, мой личный конец света случился восемьдесят три дня назад. Вряд ли что-то может быть хуже.
В новую школу в первый день не стоит опаздывать. Но я опоздал.
Я потратил на глажку рубашки и брюк сорок четыре минуты вместо отведенных двадцати. И я бы опоздал на пятнадцать минут, но вспомнил, что надо подарить новой классной руководительнице букет цветов. Бессмысленный ритуал – дарить на праздники половые органы покрытосеменных растений. Но что поделать? Люди любят странные вещи.
В холле новой школы я был в 10:27. Если округлить, я опоздал на полчаса.
Я поднялся на второй этаж и подошел к своему новому классу. Выключил айпод, который на повторе проигрывал Симфонию № 5 Людвига ван Бетховена. «Так судьба стучится в дверь».
Вот и я подошел к своей двери.
В классе слышались голоса. Кто-то говорил, кто-то смеялся. Я пригладил волосы и протянул руку, но не смог открыть дверь. Просто не смог.
Мне не хотелось проходить все это заново. Не хотелось снова быть новеньким.
В такие моменты люди говорят, что их сковал страх. И я действительно не мог пошевелиться. Но я знал, что страх – это древнейшая реакция, передающаяся из поколения в поколение и помогающая выжить. Неподвижность. Тогда хищник тебя не заметит. Включение симпатической нервной системы. Учащение сердцебиения, мобилизация организма, подготовка к активной физической деятельности.
Один вопрос, на который нужно найти ответ: бить или бежать?
Если бы я был древним человеком, я бы обязательно убежал. Но я знал, что должен войти. Должен произвести хорошее первое впечатление. Должен открыть эту…
Дверь с размаху ударила меня по лбу.
Я отступил на шаг, а перед глазами пошли фракталы.
– Ой, – услышал я и попытался сфокусировать взгляд.
Передо мной стояла корпулентная особь женского пола с обесцвеченными волосами. На ней было яркое ультрамариновое платье. Очень яркое.
Раньше никто не бил меня. Ну случайно не бил.
– Ой, – повторила она. – Я тебя шибанула, да?
Класс засмеялся, и этот смех болезненно отозвался у меня в ушах.
Вот и хорошее первое впечатление.
Вопрос был явно риторическим, поэтому я не ответил.
– А ты новенький, да? – спросила она снова и повернулась к остальным: – Зоя Викторовна, я тут, кажется, новенькому по лбу заехала.
Мои новые одноклассники снова засмеялись.
– Тихо, – услышал я.
Смех тут же затих.
– Прости, – шепнула она.
Я кивнул ей.
Ко мне подошла моя новая и очень молодая классная руководительница. Зоя Викторовна. Я уже видел ее в августе.
У нее были светлые кудрявые волосы и блузка, через которую немного просвечивал лифчик. Я не разбирался в размерах, но грудь у нее была большая.
Тяжело быть подростком на пике полового созревания. Сразу обращаешь внимание на то, на что не следует смотреть.
– Это вам, – я вручил цветы Зое Викторовне.
– Спасибо большое, – она улыбнулась и положила их на учительский стол рядом с остальными букетами.
Зоя Викторовна обняла меня за плечи.
– А вот и Леша Самохин. Женя тебя сильно ударила? Может, хочешь зайти в медкабинет?
Я помотал головой, чувствуя, как болит лоб.
– Алиночка, сходите все-таки с Лешей к завхозу, у него есть ключ от медкабинета. Пусть он даст что-нибудь от головной боли и компресс достанет из морозилки.
Из-за парты во втором ряду встала представительница женского пола. Первое, на что я обратил внимание, были ее ноги. Длинные, красивые, прямые. На ней была короткая юбка, поэтому не обратить внимания было невозможно. Поэтому я смотрел на ноги. Только поэтому, разумеется.
– Пойдем, – сказала она.
И мы пошли. В коридоре никого не было. Она шла впереди, а я думал только о том, что она сантиметров на пять выше меня. Причем без каблуков.
– Меня зовут Алина.
– Приятно познакомиться. Меня зовут Алексей.
– Ага. Я слышала. Самохин.
Алина зашла в кабинет завхоза и вышла с ключом в руках.
Мы зашли в медкабинет вдвоем. Он был раза в три меньше, чем в моей прошлой школе. У стены стояла кровать, в углу мойка и зеркало, а вдоль другой стены – ящики и два стола: письменный и медицинский, на котором стояли всякие приборы.
Ситуация показалась мне странной по двум причинам. Во-первых, я оказался наедине с человеком противоположного пола, который не был моим родственником. Такое со мной произошло только один раз. Во-вторых, Алине дали ключ и отпустили в медкабинет без взрослых. В моей прошлой школе такого бы никогда не случилось. Очевидно, здесь ученикам доверяли больше.
– Садись, – сказала она и начала осматривать наклеенные на ящиках бирки.
Я сел на кровать и стал разглядывать плакат, на котором был нарисован человеческий мозг.
– Так, обезболивающие. Тебе что? «Нурофен» или «Аспирин»?
– Можно «Нурофен», если он не в капсулах.
– Почему не в капсулах?
– У меня на него аллергия.
– Хреново.
– Да можно без таблеток. Не очень болит.
– Точно? – Алина повернулась ко мне. – Ой, блин.
Она подбежала к маленькому холодильнику и достала оттуда синий герметичный пакет.
– Приложи.
Я приложил пакет ко лбу. Стало лучше.
Алина села рядом со мной.
– Извини. Смольникова такая дура, – она хихикнула, – Все время какую-нибудь такую фигню вытворяет. Ну она вообще странная. Увлекается японскими мультиками и вообще всякой хренью.
Я не стал спрашивать, что плохого в аниме. Просто молча разглядывал Алину из-под компресса.
У нее были длинные светлые волосы. Даже светлее, чем у меня.
Рецессивный генетический признак.
У меня у самого есть рецессивные признаки. Я бледный и могу писать обеими руками. До начала полового созревания я был светло-рыжим, но, после того как клетки Лейдига в моих семенниках стали вырабатывать тестостерон, мои волосы потемнели. Теперь я стал просто русым. Это оказалось лучше, чем быть рыжим. Над таким цветом люди обычно не смеются.
